Странствия Шута

Но я хотел признаться ему в большем, и рассказал все остальное - о нашем прерванном празднике в Дубах-на-Воде, как я убил собаку и хотел убить ее владельца, а также о том, как я беспечно позволил Пчелке убежать от меня. А затем я должен был признаться в самом худшем. Я рассказал, как прибежал, чтобы убить его, так как думал, что он представляет опасность для моей дочки. 

- Что?! Это был твой ребенок, который подошел ко мне? Мальчик, который коснулся меня и открыл мне все будущее? Я даже не мечтал, что это произойдет! Он был там. Мой Нежданный Сын!

- Нет, Шут. Возле тебя не было никакого мальчика. Только моя дочь, моя маленькая Пчелка.

- Это была она?! Это Пчелку я держал в своих руках? О, Фитц! Почему ты сразу мне это не сказал?! – он резко встал, пошатнулся и снова рухнул в кресло. Он схватился за подлокотники так, будто вокруг бушевал шторм, и уставился в огонь камина, словно мог увидеть сквозь стены замка какой-то другой мир.

- Конечно, – наконец прошептал он. – Так и есть. Теперь я все понял. Кем еще она могла быть? В тот момент, когда она коснулась меня, ах, это был не сон, не иллюзия или заблуждение. Я видел все вместе с ней. Мое сознание было открыто всем возможным путям будущего. Да, потому что она Шайса, как когда-то был и я. И я не видел ее в будущем, которое происходило с тобой, потому что без меня у тебя ее никогда не было бы. Она и моя дочь тоже, Фитц. Твоя, моя и Молли. Как это всегда происходит в нашем роду. Наша. Наша Пчелка.

Я разрывался между крайним замешательством и глубочайшим оскорблением. Потом с трудом вспомнил, как давным-давно он говорил мне, что у него было два отца, братья или кузены, там, на его родине, где подобные семьи были в порядке вещей. Я предположил, что возможно там не придавали значения тому, чье семя созрело в жене, которую разделили мужья. Я постарался успокоиться и внимательно посмотрел на него. Его пристальный золотой взгляд, казалось, встретился с моим. Эти странные глаза нервировали еще больше, чем когда они были бесцветными. Металлическое мерцание в них вращалось и перетекало, словно жидкость в сосуде, в то время как черные точки его зрачков казались слишком маленькими в тусклом свете комнаты. Я втянул воздух и глубоко вздохнул. Не отвлекайся.

- Шут. Пчелка не твой ребенок. Ты никогда не был с Молли.

Он улыбнулся мне:

- Нет, Любимый. Конечно, я никогда не был с Молли, – его пальцы простучали по столу, раз, два, три. Он нежно улыбнулся. И сказал:

 – Я был с тобой.

Я открыл рот и застыл в звенящей тишине. Понадобилось немало времени, чтобы подобрать слова и произнести их:

- Нет. – сказал я твердо. – Нет, этого не было! И даже если… - на этом я исчерпал запас слов и логику.

Он громко рассмеялся. Из всех реакций, которые я ожидал, эта была последней. Он смеялся, и это было очень непривычно, ведь, будучи шутом, он так часто смешил других, но при этом крайне мало поводов для веселья было у него самого. Однако сейчас он смеялся беззастенчиво и свободно, пока не начал задыхаться, и слезы не потекли у него из глаз. Он вытирал свои слепые газа, а я молча смотрел на него, не зная, что думать.

- О, Фитц, – выдохнул он наконец – О, мой друг. Как мне этого не хватало! Как жаль, что именно сейчас я лишен зрения! Однако, все, что я не могу видеть на твоем лице, я услышал в голосе. Ох, Фитц. Ох, мой Фитц! – ему пришлось замолчать, чтобы отдышаться.

- Из всех твоих шуток, касающихся меня, эта самая несмешная. – Я пытался не показать ему боль, которую чувствовал. Почему он так поступает со мной сейчас, когда я так переживаю за Пчелку?

- Нет, Фитц. Нет. Эта была лучшей, поскольку не была шуткой. О, друг мой. Ты понятия не имеешь - что ты только что сказал мне, хотя я приложил все усилия, чтобы объяснить тебе это раньше. – Он снова перевел дыхание.

Я отыскал в себе немного достоинства.

- Мне надо увидеться с Чейдом. - Я был сыт юмором Шута по самое горло.