Странствия убийцы

– В любом случае у нас достаточно воды в мехах. Я просто хотела бы немного свежей для чая.

– Я тоже.

Я сел у костра, глядя на нее. Казалось, она совершенно не думала о своих пальцах, которые танцевали, заплетая мокрые блестящие волосы в тугие косички. Потом она уложила косы узлом на голове и пришпилила их.

– Ненавижу, когда косы болтаются, – заявила Старлинг, и тут я понял, что уставился на нее, и смущенно отвел глаза.

– А-а, ты все еще краснеешь! – засмеялась она и значительно добавила: – А ты не хочешь воспользоваться моей гребенкой?

Я поднес руку к собственным перепутанным волосам.

– Боюсь, придется, – пробормотал я.

– Верно, – согласилась она, но не дала мне гребенку. Вместо этого она подошла и встала на колени рядом со мной. – Как это тебе удалось? – спросила она, начиная расчесывать меня.

– Да они просто путаются после мытья, – сказал я.

Ее осторожные прикосновения и легкое подергивание за волосы казались невероятно приятными.

– Они очень тонкие, вот в чем дело. Никогда не встречала уроженца Бакка с такими тонкими волосами.

Сердце дрогнуло у меня в груди. Пляж в Бакке, ветреный день и Молли на красном одеяле рядом со мной. Ее блузка еще не зашнурована как следует. Она сказала мне, что я лучшее, что вышло из конюшен Баррича. «Думаю, дело в твоих волосах. Они не такие жесткие, как у большинства баккипских мужчин». Короткая пауза, флирт, комплименты, ленивый разговор и ее восхитительное прикосновение под открытым небом. Я почти улыбался. Но я не мог не вспомнить и о том, что этот день, как часто бывало у нас, закончился ссорой и слезами. Горло мое сжалось, и я тряхнул головой, пытаясь отогнать воспоминания.

– Сиди смирно, – упрекнула меня Старлинг и дернула за волосы. – Я почти расчесала их. Держись, это последний колтун. – Она выдернула его резким движением, которого я даже не почувствовал. – Дай мне шнурок, – сказала она и взяла его, чтобы снова завязать мне воинский хвост.

Покормив джеппов, вернулась Кеттл.

– Мясо есть? – сурово спросила она.

Я вздохнул.

– Пока нет. Скоро, – обещал я и устало поднялся на ноги.

– Следи за ним, волк, – сказала Кеттл Ночному Волку.

Тот еле заметно вильнул хвостом и повел меня прочь от лагеря.

Было уже темно, когда мы вернулись. Мы были очень довольны собой, потому что принесли не кролика, а странное существо с раздвоенными копытами, похожее на маленького козла с чрезвычайно шелковистой шерстью. Я сразу вспорол ему брюхо, чтобы отдать Ночному Волку внутренности, а тушу взвалил на плечо, но быстро пожалел об этом. Какие-то кусачие паразиты, жившие на нем, были счастливы переселиться на мою шею. Этой ночью мне придется снова вымыться. Я улыбнулся Кеттл, которая вышла навстречу, и снял было с плеч козла, чтобы отдать ей. Но вместо поздравлений она быстро спросила:

– У тебя есть еще кора?

– Я отдал вам все, что у меня было. А в чем дело? Разве она кончилась? По тому, как ведет себя шут, я бы, пожалуй, обрадовался такому событию.

Она странно посмотрела на меня:

– Вы поссорились? Ты ударил его?

– Что? Конечно нет!

– Мы нашли его у пруда, где ты купался, – тихо объяснила она. – Он дергался во сне, как спящая собака. Я разбудила его, но, даже проснувшись, он казался рассеянным. Мы привели его сюда, но он только мечтал добраться до своих одеял. С тех пор он спит.

Мы подошли к костру, я бросил рядом с ним свою добычу и поспешил в палатку. Ночной Волк, оттолкнув меня, ворвался первым.

– Он очнулся, но совсем ненадолго, – продолжала Кеттл. – И снова провалился в сон. Он ведет себя как человек, поправляющийся после очень долгой болезни. Я боюсь за него.

Я едва слышал ее. Оказавшись в палатке, я упал на колени рядом с шутом. Он лежал на боку, свернувшись калачиком. Кетриккен сидела подле него, ее лицо потемнело от тревоги. Шут выглядел просто спящим. Облегчение во мне боролось с раздражением.

– Я дала ему почти всю кору, – сказала Кеттл. – Если я отдам остаток, нам будет нечем защищаться от круга.

– А разве нет какой-нибудь другой травы… – начала Кетриккен, но я перебил ее:

– А почему бы просто не дать ему поспать? Может быть, это последствия лихорадки? А может быть, виновата кора. Даже сильными наркотиками можно обманывать тело только некоторое время, а потом усталость дает о себе знать.

– Это верно, – неохотно согласилась Кеттл. – Но так не похоже на него!

– Он не похож на себя с того дня, как начал пить эльфийскую кору, – парировал я. – Его язык стал чересчур острым, а болтовня просто-напросто грубой. Если вы спросите меня, я скажу, что предпочитаю сейчас спящего шута бодрствующему.

– Хорошо. Может, что-то и есть в том, что ты говоришь, – решила Кеттл.

Она набрала воздуха, как будто собиралась что-то сказать, но не сделала этого. Я вышел, чтобы приготовить козла для жарки. Старлинг пошла за мной.

Некоторое время она просто сидела и смотрела, как я снимаю шкуру. Козел был не так уж велик.

– Помоги мне, и мы сможем зажарить его целиком. В такую погоду жареное мясо лучше хранится.

Целиком?