Странствия убийцы

Но кто будет добывать для них мясо? Разве мы не должны вернуться к ней?

Сердце Стаи присматривает за ней.

Конечно. Я должен был догадаться. Этот знает, что значит стая, как бы он ни отрицал. Тогда все в порядке.

Связывая свои одеяла, я думал, что хотел бы принять это так же весело, как он. Я знал, что Баррич будет заботиться о них. Такова была его натура. Я вспоминал годы, когда он ухаживал за мной, пока я рос. Тогда я часто ненавидел его; теперь я не рискнул бы никому другому доверить Молли и моего ребенка. Кроме меня самого. Мне хотелось бы ухаживать за ними и даже качать плачущего ребенка среди ночи. Хотя сейчас мне больше всего хотелось, чтобы женщина-пилигрим как можно скорее угомонила своего ребенка. Я платил за ночное подслушивание жестокой головной болью.

Подали еду, и как только девочка получила кусочек хлеба с медовыми сотами, она быстро притихла. Это был очень легкий завтрак. Я заметил, что Кеттл движется очень скованно, и принес ей чашку горячего чая, потом скатал ее одеяло. Я никогда не видел настолько изуродованных ревматизмом рук, как у нее; они напоминали птичьи когти.

— Мой старый друг говорил как-то, что больным суставам помогает ожог крапивы, — сказал я, сворачивая ее тюк.

— А ты найди мне крапиву под снегом, и я испытаю твое средство, мальчик, — ответила она раздраженно. Но через несколько мгновений она уже предлагала мне сушеное яблоко из своих личных запасов. Я с благодарностью принял его. Пока Кеттл допивала чай, я отнес в повозку наши вещи и запряг кобылу. Я огляделся, но не увидел никаких следов Ночного Волка.

Охочусь, сообщил он.

Хотел бы быть с тобой. Удачи тебе.

Разве не ты сказал, чтобы мы как можно меньше разговаривали?

Я не ответил. Это было чистое, ясное утро, казавшееся еще более светлым после вчерашней бури. Похолодало; ветер с реки легко пронизывал мою одежду, находя щели у рукавов и воротника и запуская в них свои ледяные пальцы. Я помог Кеттл влезть в повозку и закутал в одно из одеял.

— Твоя мать хорошо выдрессировала тебя, Том, — с искренним дружелюбием сказала она.

Я все-таки вздрогнул. Старлинг и Ник стояли и разговаривали, пока все остальные собирались в путь. Потом она вскочила на свою горную лошадь и заняла место подле Ника во главе нашей процессии. Я сказал себе, что, похоже, про Ника Холдфаста выйдет баллада получше, чем про Фитца Чивэла. Если он убедит ее вернуться с ним назад от горной границы, моя жизнь будет только проще.

Я сосредоточился на своей работе. Собственно, мне было почти нечего делать, разве что не давать кобыле слишком сильно отставать от фургона пилигримов. У меня было время оглядеть местность, по которой мы ехали. Мы держались заброшенной дороги, на которую выехали накануне, и продолжали двигаться вверх по реке. У реки стояли редкие деревья, но чуть дальше от берега была холмистая земля, заросшая кустарником. Овраги и отроги перерезали дорогу. Казалось, что когда-то воды здесь было в избытке, возможно еще весной. Но теперь земля была сухой, если не считать хрустящего снега и самой реки.

— Вчера менестрель заставила тебя улыбаться. А из-за кого ты сегодня такой хмурый? — тихо спросила Кеттл.

— Я думал о том, в какое запустение пришли эти богатые земли.

— В самом деле? — спросила она сухо.

— Расскажите мне об этом вашем пророке, — сказал я. Главным образом для того, чтобы переменить тему.

— Он не мой, — ответила Кеттл. Потом она смягчилась: — Скорее всего, это бессмысленная затея. Того, кого я ищу, может там вообще не оказаться. И тем не менее, что мне делать в моем возрасте, если не гоняться за химерой?

Я молчал. Мне начинало казаться, что на этот вопрос она отвечает охотнее всего.