Странствия убийцы

– Пойдем, – быстро сказал Рольф, сделав мне знак следовать за ними. Они быстро пошли к лесу. Оглянувшись, он добавил: – У нас есть еда, которой мы можем поделиться. Волку тоже будем рады.

Я последовал за ними.

Это разумно? Я чувствовал, что Ночной Волк близко и быстро двигается в мою сторону, скользя между деревьями вниз по холму.

Я хочу понять, кто они такие. Они такие же, как мы? Я никогда не разговаривал ни с кем подобным. Насмешливое фырканье.

Тебя вырастил Сердце Стаи. Он больше похож на нас, чем эти. Я не уверен, что хотел бы подходить близко к медведю или к человеку, который разделяет сознание с медведем.

Я хочу знать больше, настаивал я. Как она чувствует меня? Как она передает мне свои мысли? Несмотря на любопытство, я держался достаточно далеко от этой странной пары. Мужчина и медведица шаркали впереди. Они пробирались сквозь ивовый лес вдоль реки, избегая дороги. В месте, где лес был особенно густым, они быстро пересекли дорогу. Я пошел за ними. В более глубокой тени крупных деревьев мы вскоре нашли звериную тропу, которая шла вдоль холма. Я ощутил Ночного Волка прежде, чем он возник рядом со мной. Он тяжело дышал. Мое сердце упало, когда я увидел, что он все еще ковыляет на трех лапах. Слишком часто он бывал ранен из-за меня. Какое я имел право требовать этого от него?

Да все не так страшно.

Ему не нравилось идти вслед за мной, но тропа была слишком узкой для двоих. Я свернул с тропы и пошел вдоль нее, обходя стволы и ветки и пристально следя за нашими провожатыми. Ни один из нас не чувствовал себя свободно в присутствии медведицы. Один удар любой из ее лап мог искалечить или убить, а мой небольшой опыт общения с медведями ничего не говорил об их ровном характере. Путешествие в потоке ее запаха подняло дыбом шерсть на загривке Ночного Волка и покрыло мою кожу мурашками.

Наконец мы подошли к маленькой хижине, уютно приткнувшейся к склону холма. Она была сделана из стволов и камней и законопачена землей и мхом. Крыша была засыпана торфом. На ней росла трава и даже небольшие кусты. Необычно широкая дверь была распахнута. Человек и медведица вошли. После мгновения нерешительности я осмелился заглянуть внутрь. Ночной Волк оставался сзади, шерсть у него на загривке все еще стояла дыбом.

Черный Рольф подошел к двери и посмотрел на нас.

– Входите и будьте как дома, – предложил он нам. Увидев, что я медлю, он добавил: – Древняя Кровь не повернется против Древней Крови.

Я медленно вошел. В центре комнаты стоял низкий дощатый стол и две скамейки. У очага из речного камня были два больших удобных кресла. Еще одна дверь вела в спальню. В хижине стоял резкий земляной запах, как в медвежьей берлоге. В одном углу были разбросаны кости, на стенах виднелись следы когтей.

Женщина только что отложила метлу, которой подметала земляной пол. Она была в коричневом платье, и ее волосы прилегали к голове, как шляпка желудя. Она быстро повернула ко мне голову и направила на меня немигающий взгляд карих глаз. Рольф сделал жест в мою сторону.

– Вот гости, о которых я тебе говорил, Холли, – заявил он.

– Благодарю вас за гостеприимство, – сказал я ей. Она выглядела почти ошеломленной.

– Древняя Кровь всегда приветствует Древнюю Кровь, – проговорила она.

Я отвел глаза, чтобы встретить сверкающий черный взгляд Рольфа.

– Я никогда не слышал об этой Древней Крови раньше, – рискнул сказать я.

– Но ты знаешь, что это такое. – Он улыбнулся мне, и эта улыбка показалась мне медвежьей. У него были медвежьи повадки: медленная походка, привычка покачивать головой из стороны в сторону и манера нагибать голову, чтобы рассмотреть что-то. Женщина за его спиной медленно кивала. Она подняла глаза и обменялась с кем-то взглядами. Я увидел маленького ястреба на поперечной балке. Его глаза впились в меня. Стропила были испачканы белыми следами его помета.

– Вы имеете в виду Уит?

– Нет. Так это называют те, кто ничего об этом не знает. Это имя все презирают. Люди Древней Крови никогда не называют это так. – Он повернулся к буфету, стоящему у плотной стены, и начал доставать оттуда еду. Длинные толстые ломти копченого лосося. Буханка хлеба, тяжелого от запеченных в него фруктов и орехов. Медведица поднялась на задние лапы, потом снова опустилась на все четыре, оценивающе принюхиваясь. Она наклонила голову, взяла со стола рыбий бок, который в ее челюстях казался слишком маленьким, потопала в свой угол, повернулась к нам спиной и принялась за еду. Женщина молча села в кресло, с которого она могла наблюдать за всей комнатой. Когда я посмотрел на нее, она улыбнулась и жестом пригласила меня к столу. Потом снова замерла, наблюдая за мной.