Странствия убийцы [издание 2010 г.]

Было все еще светло, когда Ник повернул караван и повел нас по едва заметной под снежными наносами тропе. Я мог догадаться о ее существовании только по меньшему количеству проступающей над снегом травы, но Нику, по-видимому, дорога была хорошо знакома. Верховые контрабандисты прокладывали путь для фургонов, но маленькой кобыле Кеттл все равно пришлось нелегко. Один раз я обернулся и увидел, как ветер холодной рукой заметает наши следы, так что на заснеженной земле остается только легкая рябь. Местность, которую мы пересекали, не имела никаких примет, чтобы найти дорогу. Наконец мы преодолели долгий подъем и посмотрели вниз, на кучку незаметных с дороги зданий. Приближался вечер. Только в одном окне горел огонек. Пока мы спускались, зажглись еще свечи, и Ночной Волк ощутил в воздухе след дыма. Нас ждали.

Дома выглядели неплохо. Похоже, их недавно отремонтировали. Мы завели лошадей и фургоны в большой амбар, который располагался в котловине, так что помещение находилось наполовину под землей. Низкое здание нельзя было увидеть с дороги, и я не сомневался в том, что оно было построено таким образом именно с этой целью. Если человек не знает о существовании этого дома, он никогда не найдет его. Вокруг амбара и других зданий была навалена земля. За плотными стенами и дверьми мы не слышали даже звуков ветра. Молочная корова шевелилась в стойле, пока мы распрягали лошадей и разводили их по местам. Там были солома и сено и корыта со свежей водой. Пилигримы вышли из своего фургона, и я помогал сойти Кеттл, когда дверь амбара снова распахнулась. Гибкая молодая женщина с гривой рыжих волос ворвалась внутрь. Уперев кулаки в бедра, она набросилась на Ника:

— Кто все эти люди и почему ты привел их сюда? Что проку в тайнике, если все вокруг о нем знают?

Ник передал лошадь одному из своих людей и повернулся к ней. Не сказав ни слова, он обнял ее и поцеловал. Через мгновение она оттолкнула его:

— Что ты…

— Они хорошо заплатили. У них своя еда, и они могут переночевать здесь. А завтра они будут уже на пути в горы. Здесь наверху никому нет дела до нас. Никакой опасности, Тел, ты зря беспокоишься.

— Мне приходится беспокоиться за двоих, потому что у тебя на это недостает мозгов. У меня готов ужин, но его не хватит на всю эту ораву. Почему ты не послал птицу, чтобы предупредить меня?

— Я послал. Разве она не прилетела? Может быть, из-за бури?

— Ты всегда так говоришь, когда даже не думаешь посылать голубя.

— Оставь, женщина. У меня есть для тебя хорошие новости. Пойдем в дом и поговорим.

Ник обнял ее, и они ушли. Его люди остались, чтобы помочь нам устроиться на ночлег. Амбар был просторный, в нем нашлось в избытке соломы для постелей. Поблизости оказались колодец и ведро для воды. Маленький очаг страшно дымил, но на нем можно было готовить. Трудно было назвать амбар теплым, если только не сравнивать его с уличным холодом, но никто не роптал. Ночной Волк остался снаружи.

У них полно цыплят, сказал он мне. И клетка с голубями.

Не трожь, предупредил я его.

Старлинг хотела было пойти в дом вместе с людьми Ника, но один из контрабандистов остановил ее у дверей.

— Ник велел всем вам спать в одном месте. — Он со значением посмотрел на меня. — И наберите воды, потому что мы запрем дверь, когда уйдем. Так будет меньше ветра.

Его слова никого не одурачили, но возражений не последовало. По-видимому, Ник считал, что чем меньше мы знаем о его убежище, тем лучше. Это можно было понять. Вместо того чтобы жаловаться, мы просто натаскали воды. По привычке я наполнил поилки лошадей. Вытаскивая пятое ведро, я подумал, перестану ли я когда-нибудь первым делом заботиться о животных. Пилигримы больше думали о собственном удобстве. Вскоре я ощутил запах готовящейся еды. Что ж, у меня было вяленое мясо и сухари. Этого будет вполне достаточно.

Ты можешь поохотиться со мной. Здесь есть дичь. У них был огород этим летом, и кролики все еще бегают сюда за кочерыжками.

Ночной Волк растянулся у курятника, окровавленные остатки кролика лежали между его передними лапами. Он старательно двигал челюстями, но не спускал глаз с заснеженного огорода, ожидая появления новой дичи. Я мрачно жевал полоску вяленого мяса, наваливая солому для постели Кеттл в стойле рядом с ее лошадью. Я расстилал ее одеяло, когда она вернулась от огня с чайником в руках.

— Кто тебе велел заниматься моей постелью? — поинтересовалась она. Пока я набирал в грудь воздуха, чтобы ответить, она добавила: — Вот чай, если у тебя есть собственная чашка. Моя в моей сумке на повозке. Там сыр и сушеные яблоки. Будь хорошим мальчиком, принеси их нам.