Странствия убийцы [издание 2010 г.]

Я прыгнул, схватился за карликовое деревце, торчащее из склона оврага, и ухитрился встать на него. Пытаясь сохранить равновесие, я протянул руку к следующему, выше меня. Когда я навалился на него всем весом, корни вырвались из каменистой почвы. Я упал, но мне удалось удержаться на первом дереве. «Наверх», — свирепо приказал я себе. Я стоял на дереве и слышал, как оно трещит под моей тяжестью. Подняв руку, я ухватился за ветвистый кустарник, торчащий у самого обрыва. Я старался подниматься быстро, не позволяя себе опираться всей тяжестью на какое-нибудь деревце или куст дольше чем несколько мгновений. Тонкие ветки ломались у меня в руках, пучки старой травы выдирались с корнями, и я долго барахтался у козырька на кромке оврага и никак не мог взобраться на него. Услышав крик, я против воли опустил глаза. Человек и собака стояли в просвете внизу. Собака лаяла, глядя на меня, а человек прицеливался из лука. Беспомощный, я висел над ними, такая легкая цель, о которой можно только мечтать.

— Пожалуйста… — услышал я свой собственный голос и потом тонкое гудение спущенной тетивы.

Я почувствовал, как стрела ударила меня, — кулак в спину, один из старых фокусов Регала дней моего детства, — а потом ощутил глубокую горячую боль внутри. Одна из моих рук разжалась. Я не владел ею, она стала будто чужая. Теперь я висел на правой руке. Я так ясно различал визг собаки, почуявшей запах моей крови, слышал, как человек вытаскивает из колчана новую стрелу…

Внезапно мое правое запястье оказалось в тисках. Я закричал, когда мои пальцы разжались, и в ужасе бил ногами по пружинящему кустарнику. Но я почему-то поднимался. Снежный наст царапал мне лицо. Я почувствовал свою левую руку и осторожно двигал ею, как будто плыл. Поднимай ноги! — рявкнул Ночной Волк. Он не издал ни звука, потому что его зубы были плотно сжаты на моем правом запястье и он тащил меня вверх. Шанс остаться в живых придал мне сил. Я бешено брыкался, а потом почувствовал, что лег животом на твердую почву. Цепляясь ногтями, я полз вперед, пытаясь не обращать внимания на захлестывающие меня красные волны боли, сосредоточенной где-то в спине. Казалось, что у меня под лопаткой торчит шест толщиной с тележную ось.

Вставай, вставай, нам надо бежать.

Я не помню, как поднялся на ноги. Собаки царапали когтями по скале у меня за спиной, взбираясь по склону оврага. Ночной Волк отошел от края и встретил их, когда они вылезли наверх. Его челюсти рвали тела, и он сбрасывал трупы собак вниз, на остатки стаи. Когда упала косматая дворняга, вой внизу внезапно смолк. Мы оба чувствовали боль собаки и слышали крики человека. Связанная с ним собака истекала кровью на снегу. Другой охотник отзывал своих собак и сердито говорил остальным, что глупо посылать их на верную смерть. Я слышал, как орал и ругался этот человек, когда преследователи повернули усталых лошадей и поскакали вниз по оврагу, чтобы попытаться найти более пологий склон, взобраться наверх и снова взять наш след.

Беги! — велел мне Ночной Волк.

Мы не говорили о том, что только что сделали. Ужасные теплые струйки бежали по моей спине, уже покрытой гусиной кожей. Я прижал руку к груди, почти ожидая нащупать торчащий оттуда наконечник и древко. Но нет, он сидел глубоко. Я ковылял вслед за Ночным Волком, разум мой был в смятении от переживаний и боли. Мои рубашка и плащ терлись о древко стрелы, и его едва заметная дрожь словно эхом отзывалась в наконечнике, сидевшем глубоко внутри меня. Я думал, задето ли легкое. Когда-то мне приходилось разрубать убитого стрелой оленя, и я видел черную, дрожащую, как студень, плоть вокруг такой раны. Олень с пронзенным легким далеко не уходит. Это вкус крови у меня на губах?…

Не думай об этом, свирепо приказал мне Ночной Волк. От этого мы оба слабеем. Просто иди. Иди и иди.

Он не хуже меня понимал, что я не могу бежать. И он шел рядом со мной. Некоторое время. Потом я слепо брел вперед в темноте, даже не думая о том, куда иду, а его со мной не было. Я искал его, но не мог найти. Где-то вдалеке я снова услышал лай собак. Я продолжал идти и зашел в чащу. Ветки хлестали меня по лицу, но это было мне безразлично, потому что лицо мое онемело. Рубашка на спине превратилась в грязный лоскут замерзшей крови, который терся о кожу. Я пытался плотнее завернуться в плащ, но от внезапной боли чуть не рухнул на колени. Глупец. Я забыл, что плащ заденет древко стрелы. Глупец. Двигайся вперед, мальчик. Я шел.

Я стукнулся о ствол дерева, и меня осыпало снегом. Я отряхнулся и продолжал идти. Очень долго. Потом я сидел в снегу. Мне становилось все холоднее и холоднее. Я должен был встать. Я должен был продолжать двигаться.

Я снова шел. Не очень долго, нет… Под укрытием каких-то огромных вечнозеленых деревьев, где снег был не таким глубоким, я упал на колени.

— Пожалуйста, — взмолился я. У меня больше не было сил. — Пожалуйста. — Я представления не имел, кого я прошу.