Странствия убийцы [издание 2010 г.]

— Все время с тех пор, как ты вернулся из Горного Королевства, ты вел себя так, как будто нарывался на драку. С кем угодно. Когда в детстве ты бывал мрачным или сердитым, я относил это на счет того, что ты был мальчишкой с суждениями и разочарованиями подростка. Но с гор ты вернулся со… злобой. Ты как будто бросал вызов всему миру — убейте меня, если сможете. Дело не только в том, что ты встал Регалу поперек дороги. Ты все время мчался туда, где тебя ждала наибольшая опасность. Это понимал не только Баррич. Оглянись на свое прошлое. Каждый раз, когда я видел тебя, передо мной был Фитц, который сражался со всем миром, будь то кулачный бой или настоящая битва, а ты — пьяный как сапожник и забинтованный или вялый как веревка и выпрашивающий эльфийскую кору. Когда ты был спокойным и разумным? Когда ты веселился с друзьями? Если ты не бросал вызов врагам, ты отталкивал друзей. Что произошло между тобой и шутом? Где теперь Молли? Только что ты выставил Баррича. Кто следующий?

— Думаю, ты. — Эти слова вылетели против моей воли. Я не хотел произносить их, но не смог удержать. Время пришло.

— Ты уже далеко продвинулся по этому пути, пока говорил с Барричем.

— Я знаю, — сказал я резко и встретил его взгляд. — Уже очень давно ничего из того, что я делаю, не нравится тебе. И Барричу. И всем остальным. Похоже, я вообще разучился принимать правильные решения.

— Трудно не согласиться, — безжалостно кивнул Чейд.

Уголек моей ярости снова разгорелся в пламя.

— Может быть, это потому, что мне никогда не давали возможности принять собственное решение? Может быть, я слишком долго был для всех «мальчиком»? Конюшим Баррича, твоим помощником-убийцей, любимчиком Верити, пажом Пейшенс? Когда я наконец смогу быть только самим собой? — Этот вопрос я задал свирепо.

— А когда этого не было? — с такой же ненавистью спросил Чейд. — Ты только это и делал с тех пор, как вернулся с гор. Ты пошел к Верити и сказал, что не желаешь больше убивать, как раз тогда, когда нам нужна была тихая работа. Пейшенс пыталась оградить тебя от встреч с Молли, но ты снова поступил по-своему и тем самым превратил ее в мишень. Ты втянул Пейшенс в заговор, так что ей стала грозить серьезная опасность. Ты привязался к волку вопреки тому, что Баррич запретил тебе использовать Дар. Ты подвергал сомнению все мои решения, касающиеся здоровья короля Шрюда. Твоей предпоследней глупостью в Оленьем замке было согласие принять участие в заговоре против короны. Мы ни разу за минувшие сто лет не были так близки к гражданской войне.

— А моя последняя глупость? — спросил я с горьким любопытством.

— Убийство Джастина и Сирен, — спокойно ответил он.

— Они уничтожили моего короля, Чейд, — заметил я ледяным тоном. — Убили его прямо у меня на руках. Что я должен был сделать?

Он встал. Теперь он возвышался надо мной, как это было раньше.

— После стольких лет учебы у меня, с многолетней привычкой к тихой работе, ты несся по замку с обнаженным ножом, чтобы перерезать глотку одному и заколоть другого в Большом зале, на глазах у собравшейся знати… Мой великолепный помощник-убийца! Другого способа ты не мог придумать?

— Я был в ярости!

— Вот именно! — проревел он в ответ. — Ты был в ярости! Так что это из-за тебя мы потеряли Баккип! У тебя было доверие прибрежных герцогов, а ты решил выставить себя перед ними сумасшедшим! У них не осталось ни капли веры в династию Видящих.

— Несколько минут назад ты ругал меня за то, что я завоевал доверие этих герцогов!

— Нет. Я упрекал тебя за то, что ты согласился возглавить заговор. Не следовало позволять им предлагать тебе управление Оленьим замком. Если бы ты вел себя правильно, эта мысль никогда не пришла бы им в голову. Снова, снова и снова ты забывал свое место. Ты не принц, ты убийца. Ты не игрок, ты игральная кость. А когда ты делаешь собственные ходы, то разрушаешь общую стратегию и ставишь под угрозу каждую пешку на доске.

Не суметь придумать ответ — это не то же самое, что согласиться с собеседником. Я яростно сверкал глазами, а Чейд просто стоял рядом, глядя на меня сверху вниз. Под критическим взглядом его зеленых глаз ярость внезапно покинула меня, оставив только горечь. Тайное подземное течение страха унесло мою решимость. Я не мог, у меня не было сил что-то сделать. Через некоторое время я услышал свой мрачный голос:

— Хорошо. Очень хорошо. Ты и Баррич правы, как всегда. Я обещаю, что не буду больше думать. Только подчиняться. Что вы хотите от меня?

— Нет…

— Что нет?

Чейд покачал головой:

— Сегодня мне стало совершенно ясно, что я никогда больше не должен рассчитывать на тебя. Ты больше не получишь от меня никаких распоряжений, и я не раскрою тебе своих планов. Это время прошло.

Я не чувствовал твердости в его голосе. Он отвернулся, устремив взгляд вдаль. Когда он снова заговорил, это был уже не мой учитель, а Чейд.

— Я люблю тебя, мальчик, и не хочу отнимать этого у тебя. Но ты неуправляем. А то, что нам предстоит, опасно и без твоего неистовства.

— Так что вы собираетесь предпринять? — спросил я против воли.