Странствующие трупы

— Вы ведь Шелл Скотт, не так ли?

— Правильно.

Я сделал шаг назад, чтобы иметь возможность видеть всех троих одновременно. Домино стоял примерно в ярде справа от меня, плоскоголовый рядом с ним напротив меня, а «холодная рыба» — примерно в ярде слева, руки были скрещены у него на груди — наполеоновская поза.

— Ну, я знаю вас, Скотт. Мы находимся, фигурально выражаясь, по разные стороны баррикад.

— Угу, так мне говорили.

— Мне пришлось услышать то, что вы говорили Лилли, прежде чем я вошел.

— Да, совершенно случайно, очевидно?

— Совершенно верно. Вернулся, чтобы повидать Лилли. Не знал, что у нее кто-то есть. Да и вообще я услышал лишь самый конец разговора, к тому же я из тех людей, которые считают, что беседа куда лучше драки или стрельбы. Правильно?

— До сих пор все разумно.

— Если ты занят переговорами, значит ты не стреляешь, верно?

— Да, для этого существует ООН. Итак?

— Я не хочу никаких конфликтов с вами, Шелл. У вас известная репутация. Про вас знают даже в том месте, откуда я приехал. Мне просто хочется, чтобы всюду царил мир и дружба, давайте все жить в полном согласии и счастье.

— Мир — это изумительно.

Я вовсе не пришел в такой восторг, как ему, очевидно, хотелось. Я подозрительный сукин сын. Не верю решительно ничему, что мне говорят люди. Если это худы. Или же лжецы.

Поэтому я продолжал:

— Итак, вы вернулись сюда, чтобы сообщить мне об этом? Не так ли? Вы и двое ваших приятелей. Получается всего трое.

Раздраженное выражение промелькнуло на его красивом лице. Красивом в смысле смазливом… как у сводника. Разумеется, у него были шикарные черные волосы, волнистые, как шторм на море, но, к сожалению, излишне щедро покрытые бриллиантином. Римский нос, но тонковатый. Полные губы, крупные белые зубы, хороший подбородок. В отдельности в его наружности не было ничего плохого, но собранные воедино черты физиономии говорили о слабоволии. Не знаю, возможно, я был необъективен, завидуя тому, что он гораздо красивее меня. Впрочем, последнее едва ли, потому что практически любой мужчина — красивее меня.

— Вы болтливый хвастун, верно?

— Так некоторые считают.

На его физиономии вновь появилось благодушное выражение.

— Впрочем, это не имеет значения. Говорю вам правду: мы не хотим неприятностей ни с вами, ни с кем-либо другим. Я привел с собой ребят, чтобы вы с ними познакомились, узнали, кто они такие, чтобы впредь все было ясно.

Помолчав, он спросил:

— Полагаю, вам известно, что я Никки Домейно?

Я кивнул.

— Вот это Чарльз.

Он кивнул на ширококостную мускулистую «обезьяну».

— Чарльз Хейвер. Обычно его называют Чанком, толстым локтем. Возможно, вы слышали о нем?

— Нет, не доводилось.

Чанк глуповато улыбнулся и протянул руку:

— Вы отвечайте напрямик… Никто из нас не хочет неприятностей.

Возможно, эти парни говорили искренне, но я сильно в этом сомневался. Однако пожал ему руку. Сначала, разумеется, хорошенько уперся ногами в пол, потом захватил его пальцы, чтобы он не смог сжать мою, а сам уголком глаза наблюдал за Домино.

Ничего подозрительного.

Как я уже говорил, я человек недоверчивый. Возможно, излишне недоверчивый.

— А вон там Джей, — продолжал Домино, — Джей Верм.

Я взглянул на Джея, который быстро направился ко мне. Слишком быстро. Я мог по-прежнему уделять внимание Домино вместо того, чтобы отвлечься на это неожиданное передвижение, если бы в этот момент у меня в голове не промелькнула новая мысль. Домино сказал, что он захватил с собой этих двух «обезьян», чтобы я мог с ними познакомиться, а за секунду до этого заявил, что он не знал, что кто-то был у Лилли. Так как же он мог привести их познакомиться со мной, если он не знал, что я здесь?

Но было не время заниматься умственными загадками и уделять все свое внимание Джею Верму. Комбинация моих раздумий и его неожиданное движение заставили мои глаза взглянуть на него и задержаться лишнюю секунду, так что я оказался спиной к Домино.

Именно этого и ждал сладкоречивый Никки Домейно. Ему нужен был мой затылок. И он получил его. Я буквально подставил его ему. Я услышал не то свист, не то взмах, который исходил либо от его одежды, либо от движения воздуха. Не знаю. Но потом я уже не слышал, я чувствовал. Удар обрушился мне на голову, и невероятная боль пронзила от спины все мое тело до самых ног.

Я знал, что колени у меня подогнулись, но я этого не почувствовал, только ощутил удар, когда упал на пол. Джей не остановился. Размахнувшись, он ударил меня носком ботинка по ребрам. Свою долю внес, разумеется, и Чанк. Я стоял почти прямо на коленях, но когда его огромный кулак пришелся мне в правое ухо, я свалился.

Не знаю, отключился ли я на какое-то время или нет, но следующим номером было лицо Никки Домейно возле моего, которое как бы летало в воздухе. Он нежно улыбался, а голос его был мягким и сладким:

— Я же вам сказал, что мы не хотим никаких неприятностей, Скотт. Но, возможно, вы не поняли, что я имел в виду. Теперь понимаете?