Странствующий рыцарь истины

«Ноланец же, чтобы достигнуть результатов совершенно противоположных, освободил человеческий дух и познание, которые были заключены в теснейшей тюрьме… при этом крылья у человеческого духа были обрезаны, чтобы не мог он взлететь…» — так пишет Бруно. И он прав. Прежде всего с научной точки зрения. Он раскрывал величие Вселенной, открывал новые миры. Оставаясь жителем небольшой планеты, человек мыслью своей способен выйти в космические дали.

Ему открылась Истина — он верит в нее, он пытается рассказать о прекрасном и величественном мире, в который проник своим мысленным взором. Но его не понимают.

Исходный постулат ноланской философии — свобода поисков и сомнений.

Он допускает возможность других мнений, не менее верных, чем его собственное. Правда, как мир, одна. Однако выглядит она по-разному, в зависимости от точек зрения и методов познания.

Бруно не устает повторять, что нет и не может быть философской системы, имеющей право на полное обладание Истиной:

«Лишь честолюбию и уму самонадеянному, пустому и завистливому свойственно желание убедить других, что имеется один лишь путь исследования и познания природы, и лишь глупец и человек без размышления может убедить в этом себя самого».

Только одного не признает ноланская философия — схоластики, догматизма, незыблемости авторитетов.

Возмущаясь узколобыми толкователями учения Аристотеля, Бруно соглашается с отдельными высказываниями великого философа, охотно и широко цитируя многих других мыслителей античности.

Он утверждает всеми доступными средствами свободу философской мысли.

Он откровенно писал: «Кто хочет правильно рассуждать, должен… уметь освободиться от привычки принимать все на веру, должен считать равно возможными противоречивые мнения». А кто по выгоде или недомыслию привык придерживаться господствующих мнений, равнодушно воспримет слова Ноланца: «Мнение более общее не есть более истинное!»

В трактатах-диалогах 1584 года Бруно утверждает научный метод изучения природы наблюдениями, опытами с последующими логическими рассуждениями и обобщениями. Научные знания, по его мнению, несовместимы с ограничениями свободы мысли.

В этом отношении он не был оригинален. В позднем средневековье о принципах и достоинствах «экспериментального метода» писали канцлер Оксфордского университета и епископ Линкольна Роберт Гроссетест (Большеголовый) и его последователь, а возможно, и ученик Роджер Бэкон. Очень четко Роджер Бэкон разделил три способа познания: вера в авторитет и откровение (религиозный), рассуждение (философский), опыт (научный). Авторитет может вызывать сомнения, если не опирается на рассуждения, а они убедительны в том случае, когда не противоречат опыту. «Опытная наука — владычица умозрительных наук».

Бруно не только утверждает научный метод, указывая верное направление исследований природы. Он сам идет по этому пути. Он думает о звездных мирах, строении материи, времени и пространстве.

Иногда высказывают мнение, будто он был последователем Коперника, доказывал верность его системы мира и за это подвергся репрессиям. Это не совсем так. Действительно, Бруно очень высоко ценил достижения Коперника: «У него было серьезное, разработанное, живое и зрелое дарование… Ему мы обязаны освобождением от некоторых ложных предположений вульгарной философии, если не сказать от слепоты. Однако он недалеко от нее ушел… зная математику больше, чем природу…»

Последнее высказывание может озадачить. Но вспомним: Коперник в центр мироздания поместил Солнце (Гелиос). Это была гелиоцентрическая система. Пока речь идет о Солнце и его спутниках, такая система вполне резонна и значительно проще описывает движения планет, чем в случае Птолемеевской геоцентрической системы. Однако Солнце все-таки не покоится в центре Вселенной, а находится среди множества иных звезд на окраине одной из очень многих галактик. Как модель мироздания система Коперника совершенно не годится.

Можно лишь удивляться, насколько точно ощущал Бруно строение мироздания — без помощи приборов и сложных расчетов. Как будто в ответ на его искреннее беззаветное стремление к Истине природа открывала ему свои потаенные законы.

Провидений у него оказалось необычайно много. Возможно, так было потому, что он исходил из верных предпосылок.

В основе его представлений о мире — учение о Едином. «Вселенная едина, бесконечна, неподвижна»; с Единым сливаются минимум и максимум, бог и природа, мгновения и вечность. Направляя свою мысль от общего к частному, он приходит к удивительным философским прозрениям.

Бруно формулирует закон сохранения вещества: «Никакая вещь не уничтожается и не теряет бытия, но лишь случайную внешнюю и материальную форму».

Он поддерживает и развивает гипотезу атомистического строения материи. Провозглашает: «Непрерывное состоит из неделимых» (то есть атомов, или, как мы теперь знаем, из квантов, наименьших порций энергии).