Страшен путь на Ошхамахо

Безотрадным было зрелище ханского бегства. Понуро тащились измученные лошади, оставляя подковы в липкой грязи раскисших дорог. Голодные и обозленные всадники постоянно должны были остерегаться черкесских пуль и стрел, неожиданно вылетавших из кустарниковых чащ, отставшие неминуемо подвергались нападению небольших отрядов, скачущих по следам тех, кто шел по шерсть, а возвращался стриженым. Были убийственными и холодные ночлеги в малодоступных болотисто-лесистых местах. Охали больные, стонали раненые. Если кто-то не мог продолжать путь, его просто бросали на дороге, и бедняге оставалось лишь уповать на аллаха, который не был намерен расточать свою милость до бесконечности.

За рекой Кумой у крымчаков начался повальный падеж лошадей, а среди войска вспыхнула эпидемия. Лихорадка и кровавый понос собрали такую обильную жатву, о какой трудно было мечтать защитникам адыгской земли.

Основательно потрепали татар вместе с полком турецких янычар и в следующем году, на Кубани.

Великого неудачника Каплан-Гирея лишили престола.

Новое вторжение ожидалось и в 1709 году. В это время турецкийсултан Ахмед намеревался нарушить мирный договор с Россией и двинуться вместе с крымским ханом на Украину, где уже находился со своей армией союзник Порты Карл XII. Случай, казалось, был очень удобный, но…

В мае Петр Первый привел в Азов флотилию из 241 новейшего военного судна. Демонстрация столь могучего флота произвела на Турцию должное впечатление, и шведскому королю было предоставлено самому расхлебывать им же заваренную полтавскую кашу.

Накануне битвы Карл обратился к своим офицерам с такими словами:

— Он (т. е. Петр) приготовил нам много кушанья. Идите же завтра туда, куда ведет вас слава.

«Кушанье» оказалось чрезвычайно неудобоваримым…

После «зело превеликой и нечаемой виктории» русской перестала существовать «непобедимая» тридцатидвухтысячная армия шведов.

Карлу с трудом удалось удрать в Константинополь, под крылышко султана.

Плодовитый французский историограф герцог Луи Сен-Симон очень верно оценил итоги 1709 года, принесшего «полное изменение положения на севере: упадок… Швеции, которая так часто приводила в трепет весь север и не раз заставляла дрожать империю и австрийский дом, и необычайное возвышение другой державы, доселе известной лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исключением своих ближайших соседей».