Страшная история

В домике было тепло и уютно. На подоконнике стояла лампа, и от ее света ночь казалась черной как уголь. Где-то тикали часы, а наверху, на шкафу, лежала на животике совсем крохотная мюмла и глядела на него.

— Привет, — сказал Хомса. — Мне удалось спастись в последнюю минуту. Болотные Змеи и Живые Грибы! Ты и понятия об этом не имеешь.

Маленькая мюмла молча критически рассматривала его.

А потом произнесла:

— Меня зовут Мю. Я тебя раньше видела. Ты выгуливал маленького толстого хомсенка и все время что-то бормотал себе под нос и размахивал лапками. Ха-ха!

— Чепуха, — возмутился Хомса. — А сама-то ты почему торчишь на шкафу? Это просто глупо.

— Для некоторых, — произнесла малышка Мю, растягивая слова, — для некоторых, может, это и глупо, а для меня — единственное спасение от ужасной судьбы.

Свесившись с края шкафа, она зашептала:

— Живые Грибы уже забрались в прихожую.

— Что-что? — удивился Хомса.

— Сверху мне видно, что они сидят перед нашей дверью и ждут, — продолжала малышка Мю. — Ты поступишь умно, если скатаешь вон тот коврик и прикроешь им щель в двери. А не то они съежатся и проползут под дверью.

— Неужели это правда? — спросил Хомса. В горле у него застрял комок. — Не может быть. Этих самых грибов еще сегодня утром и в помине не было. Я сам их придумал.

— Что-о? — грозно произнесла Мю. — Грибов-Прилипучек, которые растут, как толстое одеяло залезают на свои жертвы и прилепляются к ним намертво?

— Я не знаю, — дрожа от страха, прошептал Хомса, — я не знаю.

— Моя бабушка уже обросла ими, — мимоходом обронила малышка Мю. — Она там, в гостиной. Вернее, то, что от нее осталось. Она похожа на большую груду зелени, только с одной стороны еще торчат усы. Можешь положить коврик еще и у той двери. Если это только поможет.

Сердце у Хомса страшно колотилось, лапки окостенели, и лишь с большим трудом ему удалось скатать коврики. А часы все тикали где-то в доме.

— Слышишь — это Прилипучки так громко растут, — пояснила Мю. — Они все растут и растут, пока двери не расколются, и тогда они полезут на тебя.

— Возьми меня к себе на шкаф! — завопил Хомса.

— Здесь не хватит места, — ответила малышка Мю.

Тут кто-то постучал в дверь дома.

— Чудно, — произнесла малышка Мю и вздохнула, — чудно, что они еще затрудняют себя стуком, хотя запросто могут войти, стоит им только захотеть.

Хомса метнулся к шкафу и попытался вскарабкаться наверх. В дверь опять постучали.

— Мю! Стучат! — прокричал вдруг кто-то в доме.

— Да, да, да, дверь не заперта, — громко крикнула малышка Мю. — Это кричала моя бабушка, — объяснила она. — подумать только, что после всего этого она еще может что-то произнести.

Хомса неотрывно глядел на дверь в прихожую. Она начала открываться, и уже образовалась маленькая черная щелка. Он дико закричал и покатился под диван.

— Мю, — сердито сказала бабушка, — ну сколько раз я тебе говорила: открывай дверь, когда стучат. И зачем это ты положила коврики под дверьми? И почему мне никогда не дают спокойно поспать?

Это была ужасно старая и сердитая бабушка, в длинной до пят, белой ночной сорочке. Она прошла через всю комнату, открыла входную дверь и сказала:

— Добрый вечер!

— Добрый вечер, — ответил ей папа Хомсы. — Извините за беспокойство. Вы случайно не видели моего сына, предпоследнего?

— Он сидит под диваном! — закричала малышка Мю.

— Можешь выходить, — сказал папа Хомсы. — Я на тебя не сержусь.

— Вот как, — сказали под диваном.

— Ну ладно, — устало произнесла бабушка. — Конечно это приятно, когда внучата тебя навещают, да еще малышка Мю любит приглашать домой своих друзей поиграть. Однако я предпочитаю, чтобы они играли днем, а не ночью.

— Извините! — поспешно откликнулся папа Хомсы. — В следующий раз он придет до обеда.

Хомса вылез из-под дивана. На Мю он не смотрел, а на ее бабушку — тем более. Он прошел прямо к двери и спустился вниз по ступенькам — в темноту.

Папа шагал рядом, не произнося ни слова. Сам Хомса был так уязвлен, что чуть не плакал.

— Папа, — произнес он наконец, — эта малявка… ты даже себе не представляешь… Больше я туда никогда не пойду, — гневно продолжал Хомса. — Она меня одурачила! Она все наврала! Она так ужасно врет, что можно просто заболеть.

— Я понимаю, — ласково ответил папа. — Это бывает ужасно неприятно.

И они пошли домой и съели все сласти, которые еще остались от десерта.