Страшная Маша

– Мне надо бежать… Вы сидите тут, ждете… Все сами: утром встаете, вечером ложитесь. Маша кормит Витю. Витя идет в сад… Нет, Маша ведет Витю, потом забирает. Нет, Витя остается на продленке, Маша в школу. Я еду в морг, забираю тело, еду в больницу. Куда еще? Не знаю. На кладбище, наверное, Лешку хоронить. Кто хоронит? Мы хороним, больше некому. Или есть? Как узнать? Спрашивала про родню, Леша не рассказывал, только однажды обмолвился, что мама и папа сгорели при пожаре. Господи, надо что-то делать! Его не вернешь, как же это? Почему не вернешь?

Витя насупился – ему жуть как не хотелось на продленку, а Маша со страхом смотрела на маму, на ее трясущиеся руки, неуверенную походку. Возбуждение так же быстро прошло, как и возникло. Наташа свалилась на подушку и заснула. Маша прикрыла пледом мамины ноги, жестом показала Вите сидеть тихо, но сама же и нарушила свой запрет, прошептав:

– А знаешь, куда дядя Леша ехал? В дом, который строил, хотел сегодня нас туда привезти. Сюрприз сделать. Мама не верила про дом, думала, фантазирует, а он взял и построил. Я недавно слышала, как он по телефону разговаривал, спрашивал, будет ли к сегодняшнему дню все готово. Тихо так говорил, чтобы мы не услышали, думал, что я сплю.

Витька так же шепотом ей ответил:

– Не построил, а перестроил.

– Ты откуда знаешь? Он тебе рассказал?

Витька замотал головой:

– Нет, приснилось.

– Что приснилось? – спросила Маша.

– Пожар.

Витя сделал страшные глаза и замахал руками: «Дом горит, огонь до неба, а они все спят: Лешины мама, папа и кошка с котятами. Все сгорели. Давно. Он их очень любил, а дом не любил, так и оставил стоять сгоревшим».

– Врешь! – сурово посмотрела Маша на брата.

– А вот и не вру, точно было. Ты же слышала, что мама говорила про его родителей.

– Сны иногда врут.

– Сама ты все врешь, – Витя обиделся и, уставившись в одну точку, перестал разговаривать. Маша схватила его за руку и увела на кухню. Усадив на стул, попыталась растормошить, пощекотать. Он не реагировал, даже не отбивался, просто молчал и смотрел в пол. Тогда она решила идти другим путем – открыла банку клубничного варенья. Витя очнулся. Он тут же зачерпнул полную ложку мясистых клубничин и отправил их в рот. Губы Вити растянулись в блаженной улыбке. Поймав этот момент, Маша как бы невзначай поинтересовалась:

– А о чем ты по ночам со своим папой шепчешься?

Витя чуть не подавился:

– С каким папой? Он же умер!

– То-то и оно. Каждую ночь с ним ругаешься. Сама слышала. И откуда слова такие знаешь? Я в твоем возрасте…

Витя не дал закончить. Он приложил ладошку к Машиным губам, глядя на нее испуганными глазами, и заныл:

– Никому не говори, хорошо? Я их боюсь. Папа с бабушкой приходят. Злятся, что не хочу с ними идти. Хотят всех нас туда забрать.

Маша попыталась успокоить его, погладить по голове, но рука застряла в рыжих кудряшках. С утра нечесаные волосы спутались. Пришлось, как обычно это делала мама, прижать Витину голову к груди и, раскачиваясь, словно баюкая, шептать на ухо:

– Леша не позволит им, он не такой. А можешь вспомнить, что тебе еще снилось про Лешу?

Витя задумался, потом мечтательно завел глаза в потолок:

– Он для нас подарки приготовил. Лежат в шкафу, нас ждут.

– Где лежат? Я не видела, – удивилась Маша.

– Не тут. В новом доме. И еще там есть коробочка для мамы, а в ней кольцо.

– А что для меня?

– Так, ерунда, телефон какой-то, вроде маминого, зато у меня планшет, – расхвастался Витя.

– Но где дом, ты не знаешь, – добавила Маша, заскучав.

Витя пожал плечами.

– Вот и я тоже, – вздохнула Маша, – но мы узнаем, обязательно. Говоришь, Леша раньше там жил с папой и мамой? Наверное, когда пожар случился, он оттуда уехал, чтобы самому от горя не умереть. Это все легко выяснить: когда и где случился пожар, адрес, имена. Тут и видеть ничего не надо, все в интернете найти можно.

Маша щелкнула его по носу и хитро прищурила глаз:

– Ну, братишка, даешь! А я и не знала, что ты вроде меня – видишь наперед.

Витя насупился, опустил голову и пробурчал под нос:

– Я вперед не вижу, только назад.

– Вот и отлично, вместе мы сила.

После похорон выяснилось, что дом, который Алексей Петрович Рагутин заново отстраивал для будущей семьи, не может перейти по наследству Наташе, поскольку женой она ему не была, а никаких письменных распоряжений Алексей не оставил. Адвокаты искали близких или дальних родственников Рагутина, а дом стоял запертым, и в него не позволялось никому заходить. Дети почти каждый вечер спорили, стоит ли рассказывать маме про подарок, который ей приготовил Алексей, и горевали, что не могут забрать свои. Конечно же, адрес дома был уже известен – это был близкий пригород, куда можно было добраться электричкой.