Страшная Маша

После смерти бабушки маме пришлось совсем худо. Детей было не с кем оставить, а выйти из бизнеса она не могла, иначе бы потеряла уйму денег. Через общих знакомых разыскала первого мужа, который жаловался на безработицу и неустроенность. Кандидатскую он так и не защитил, да и кому она теперь нужна. Подрабатывал где-то сторожем, жил с мамой в однокомнатной квартире. Наташа предложила переехать к ней, а квартиру сдать. Они помогут ей растить детей, а она поможет им материально, и, опять же, денежки за квартиру капать будут. Саша обрадовался и засыпал вопросами о Маше, вот только сказал, что надо у мамы спросить. В этот же день он перезвонил и ответил, что мама переезжать не хочет и ему не советует, но, если Наташе очень надо, они заберут Машу к себе, мальчика, конечно, не смогут, а Машу – пожалуйста. Наташа громко послала его вместе с его мамой куда подальше и бросила трубку.

– Чтоб они провалились! – сказала она дочке, тихо подошедшей и вопросительно глядящей на мать. – Тебя, говорят, возьмут, а Витьку – хоть на улицу выбрасывай.

Кровь отлила от лица девочки, глаза расширились, заблестели.

Через пару дней Наташе позвонили все те же общие знакомые и рассказали, что ее бывшие муж и свекровь буквально провалились сквозь землю, когда под их квартирой в подвале взорвался газ. Рвануло так, что рухнули перекрытия. Их доставали из-под завалов несколько часов. Оба выжили, но находятся в реанимации. Наташа в больницу не поехала, ей было не до этого. Маша опять замолчала, зато вокруг нее не утихали слухи и пересуды, из-за которых Наташа всерьез задумалась о переезде в другой район или даже в другой город. Причиной стала совершенно непонятная и чудовищная история, произошедшая в их дворе.

Был теплый летний вечер, когда разновозрастные ребята, как обычно, собрались в районе детской площадки. Те, кто помладше, оседлали качели, а компания постарше разместилась на лавочке. Где-то к часам девяти «сопливых» уводили, и старшие наконец в сгущающейся темноте могли начинать свои небезопасные подростковые игры. Вынималась бутылка, забивалась травка. Девчонки затягивались по кругу, хихикали и закидывали голые ноги на перекладины скамейки. Мальчишки тянули из горла пиво, матерились и жались к горячим бокам подруг. Маша никогда не сидела с ними, ее не звали.

В этот вечер она в сторонке выгуливала Витю, который, уже наползавшись, мирно сидел в коляске и слушал с ходу придуманную Машей сказку. Маша поглядывала в сторону дома, ожидая, что вот-вот появится мама. Витю уже надо было уводить спать, она поднялась и покатила перед собой коляску. Проходя мимо веселой компании, услышала, как ее соседка Лера Малкина, сложив трубочкой губки, нараспев затянула: «Му-му». Ребята весело подхватили и на разные голоса замычали вслед Маше. Маша даже головы не повернула, хотя внутри закипела злоба. Так бы она и перекипела, если бы Малкина не продолжила:

– А мама у Му-му турецкая бля-я-я…

Мальчишки заржали и все хором заорали:

– Бля-я-я!

Маша повернула голову. Лицо ее побледнело, зрачки расширились. Ребята буквально покатывались со смеху. Кто-то прокричал: «А братик ублю-ю-юдок…» – и понеслось: «Му… бля… блю…» И вдруг Маша громко сказала:

– Зато вы умрете сегодня, все до одного.