Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Просматривая домовые книги симферопольцев, я видел десятки записей о том, что та или иная женщина в 1944 году сразу же после освобождения Симферополя была выписана с прежнего адреса «в связи с привлечением к ответственности за сотрудничество с оккупантами».

Отдельная тема — это вопрос о переименовании улиц Симферополя в период оккупации. Долгие десятилетия он оставался вне сферы внимания. Столь запоздалое обращение к этой странице истории нашего города привело к тому, что в подавляющем большинстве произведений о Великой Отечественной войне и писатели, и историки, и даже сами участники событий допускают массу неточностей в названиях улиц оккупированного Симферополя.

«Во время оккупации Симферополя…работала в больнице, которая находилась на улице Крым-Гирея (ныне бульвар И. Франко)» [94, с. 26].Бульвар Крым-Гирея — дореволюционное название улицы. В 1924 году бульвар получил новое название — Ноябрьский. И у читателя книги «Правда о разведчице «Лесной» естественно возникает мысль о том, что современный бульвар Ивана Франко в годы оккупации носил дореволюционное название бульвар Крым-Гирея. В действительности Ноябрьскийбульвар был переименован в Волжскийбульвар.

Но что стоят ошибки писателей послевоенной поры и ошибка руководства партизанского движения Крыма, допущенная осенью 1943 года из-за незнания фактической номенклатуры названий улиц оккупированного города. Вот как описывает эту историю Николай Луговой в своей книге «Опаленное детство».

«Партизанское командование в Краснодаре знало о прошедших в городе переименованиях улиц, и, отправляя в Крым Ивана Андреевича Козлова с заданием возглавить подпольный горком партии, ему выписали фальшивый паспорт уже с учетом прошедших в Симферополе изменений. В первый же день пребывания в городе на одной из явочных квартир произошел следующий эпизод:

Услышав о жандармах, «Андрей» (И.А. Козлов) спокойно сказал:

— Не волнуйтесь. Документы у меня надежные. Представлюсь, как договорились: я ваш подручный, проживаю по адресу Дворянская, 12. Так в паспорте и значится.

— Дворянская?! — глухо переспросил Бокун. — Но такой улицы в городе нет! Дворянской она до революции называлась. Потом Советская, а теперь — Таврическая» [86, с. 173].

1 ноября 1941 года немецко-румынские войска вошли в Симферополь, а уже 11 января 1942 года, то есть меньше чем через два месяца, в газете «Голос Крыма» сообщалось, что улица Карла Маркса впредь будет именоваться Гауптштрассе — Главная; улица Ленина — Паркштрассе — Парковая; Бульвар Ленина — Бангофштрассе — Вокзальная.

Это было только начало. В семь приемов было переименовано шестьдесят восемь улиц города [86, с. 172]. При этом только четырнадцати возвращены их прежние — дореволюционные названия, к тому же еще четырнадцать улиц были новыми (послереволюционной постройки), и потому можно говорить о том, что старые названия были возвращены только каждой четвертой улице.

Обращает на себя внимание тот факт, что борьба шла не только с коммунистической идеологией. Не возвращено ни одно название, имеющее в своей основе антропоним (имя человека), но не были тронуты такие названия, как ул. Аксаковская, ул. Гоголевская, ул. Жуковского, ул. Менделеева, ул. Пушкинская, ул. Серова, ул. Толстого.

Почему же не был соблюден принцип «возврата старых названий»?

Думается, причина кроется в том что к этому времени имена Александра Суворова, Александра Невского, в честь которых были названы некоторые улицы Симферополя и которые в свое время были ошельмованы большевиками, к 1942 году стали символом русского духа, символом борьбы с оккупантами, что, естественно, не могло устроить немецкое командование.

Примечательно и то, что не возвращались названия, номинированные именами святых (ул. Петропавловская, ул. Троицкая, ул. Спасская), а вместо них выбирались названия, имеющие косвенную связь с мотивом номинации: ул. Колокольная и т. д.