Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Когда во второй половине сентября 3-я Крымская дивизия получила свой боевой номер — 172-я стрелковая дивизия, никто, ни ее командир, ни бойцы не знали, продолжателями чьей истории они являются.

Тогда, в 1941 году, ее не знал почти никто, но зато потом, через десятки лет, о ней, о ее боях читал или видел на экранах кинотеатров и телевизоров, наверное, каждый. Это была та самая дивизия, которая была описана Константином Симоновым в его книге «Живые и мертвые».

Это была кадровая, довоенная дивизия, которая в 1939 году была сформирована в городе Сталиногорске Тульской области. Ее первым командиром был полковник Я.Г. Крейзер, тот самый Я.Г. Крейзер, который в 1944 году уже генерал-лейтенантом будет командовать 51-й армией, освободившей Крым.

Дивизия имела боевой опыт, так как участвовала в финской кампании. С 28 по 3 июля она завершила занятие рубежей под Могилевом. 13 июля на ее позициях оказался молодой, в общем-то, малоизвестный журналист Константин Симонов. Описание его первой встречи с командиром полка, сохранившееся в дневниках писателя, потом полностью вошло в роман «Живые и мертвые».

Меньше суток был в полку военный корреспондент, но, как писал он спустя десятилетия: «Это пребывание запомнилось мне на всю жизнь» [93, с. 111].

На шестом километре Бобруйско-Могилевского шоссе, на Буйничском поле, стояли два памятных знака: «Здесь в суровые дни 1941 года беспримерную стойкость проявили бойцы 383-го стрелкового полка, 172-й стрелковой дивизии и ополченцы гор. Могилева, уничтожив только за один день боев 12 июля 1941 года 39 фашистских танков». Неподалеку лежит валун с факсимиле «Константин Симонов», с тыльной стороны надпись «К. М. Симонов 1915–1979. Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах» [88].

Небольшие разрозненные группки бойцов и командиров дивизии все же вышли из окружения. Было спасено боевое знамя. 172-й стрелковой дивизии предстояло продолжить свою боевую службу. Это были совершенно другие люди, другой театр военных действий, но это по-прежнему была 172-я стрелковая дивизия [88, с. 221].

Катастрофа в Крыму стала очевидна всем, и выводы последовали исключительно в духе времени. Отстранены командующий армией генерал-полковник Ф.И. Кузнецов и член Военного совета армии корпусной комиссар А.С. Николаев, а с ними и командир 172-й с.д. Вместо него был назначен полковник И.А. Ласкин. Снят с должности и подлинный герой защиты Перекопа — командир 156-й стрелковой дивизии генерал П.В. Черняев.

Части отдельной Приморской армии, наконец, получили приказ об эвакуации из обреченной Одессы. Как известно, операция эта прошла блестяще, но в Крыму приморцы появились слишком поздно — фронт уже был прорван.

Одиннадцать дней дивизия пыталась удержаться на Перекопе. С каждым днем с нашей стороны в бой вводились новые силы, новые подкрепления. Пораньше бы их сюда.

А теперь вновь вернемся в Симферополь. Здесь события развиваются по какому-то параллельному сценарию.

8 сентября 1941 г. на заседании бюро обкома ВКП(б) обсуждают проблемы сева. В специальном постановлении подчеркивается, «что проведение осеннего сева и взмета зяби в условиях войны является боевой политической задачей и требует от всех организаций проведение сева в сжатые сроки» [7, с. 30].

По-прежнему десятки людей исключают из партии. Все чаще в качестве причины указывается «самовольный выезд без снятия с партийного учета».

Удивительным образом этот параллельный мир проецировался и вниз по иерархической пирамиде власти. Вот как описывал эти дни будущий прославленный партизанский командир Михаил Македонский, который в ту пору был начальником райдоруправления Бахчисарайского района. Он приходит к секретарю райкома ВКП(б) с совершенно очевидным вопросом:

«Для чего мы продолжаем строить дорогу и занимаем на ней столько людей? Как бы не получилось, что построим ее для врага?

— Раз и навсегда запомни, — перебил меня Черный, — эта земля наша, и мы ее вечные хозяева» [80, с. 6].

16.09.41. Принимается решение эвакуировать из Крыма весь скот, но вспашку и сев продолжать. Реальность, тем не менее, пытается вторгаться и в этот «параллельный мир».