Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Вот что писал М.А. Македонский: «Авторы ставят под сомнение правовое положение советских партизан, говорят, что оно в целом «неясное, не законное». Им, видите ли, не нравится, что мы не имели одинаковой формы одежды, не вешали на грудь значков или эмблем, не носили открыто оружия, то есть по внешнему виду не отличались от мирных жителей. Партизаны-де нарушили Гаагскую конференцию, нарушили международные правила ведения войны, поэтому фашисты их расстреливали и вешали без суда и следствия.

Мы не задумывались над тем, «по правилам» или «без правил» бить фашистов, показывать им свою эмблему или нет, справа подходить или слева» [80, с. 252].

Объективной оценки этой научной работы до сих пор нет в исторической литературе. Появилась она на свет едва ли не по горячим следам. За основу исследования авторы положили немецкие источники, а также уже опубликованные на английском языке мемуары советских партизан: ILK. Пономаренко. С.А. Ковпака, П.К. Игнатова.

Шла «холодная война», и авторы не скрывают главной цели исследования: проанализировать опыт коммунистических партизанских действий Китая, СССР и соответственно методы борьбы с ними в случае грядущих войн.

Книга, написанная о России англичанами, да еще по немецким источникам, естественно, не смогла избежать обычных в таких случаях «развесистых клюкв», на которые, кстати, совершенно не обращали внимания прежние критики. Им было не до того, так как главный конфликт происходил в области идеологического подхода к рассматриваемым событиям.

«Партизанский отряд численностью в 24 человека занял Димитровку, находящуюся в четырех километрах от Саки, и, таким образом, блокировал дорогу на Симферополь» [69, с. 31].

Город Саки находится в степной части Крыма, и поэтому, в силу целого ряда известных причин, появление там двадцати четырех партизан равноценно известной шутке о «подводной лодке в степях Украины».

В трудном положении оказались авторы в связи с употреблением малоизвестных крымских комонимов (названий сел). Основанные в абсолютном большинстве на тюркских лексемах, они переносились в немецкие документы в соответствующей транскрипции, оттуда перекочевывали в англоязычный текст и лишь потом вновь возвращались в русский, переделанные до неузнаваемости.

«В ночь с 7 на 8 февраля на Кош было совершено нападение трехсот партизан». «9 февраля сто пятьдесят партизан… ворвались в село Шлия и полностью его разграбили» [69, с. 35].

В действительности речь идет о населенных пунктах Коуш и Стиля.

Совершенно неоправданно авторы приписывают партизанам действия советских десантников в Евпатории. Эта страница нашей истории относится к чисто войсковым операциям, и крымские партизаны не имеют к ней никакого отношения.

Нельзя согласиться и с таким утверждением: «Партизанские отряды в Крыму лишь в незначительной степени состоят из бывших красноармейцев. В состав отрядов в основном входят фанатичные коммунисты, подобранные и обученные заранее и объединенные в большие или мелкие группы в соответствии с предварительными указаниями».

Также спорно утверждение о том, что «Командуют партизанами обычно коммунисты-интеллигенты, занимавшие ранее различные руководящие гражданские посты» [69, с. 42].

Наиболее болезненно советские критики книги воспринимают тему коллаборационизма, предельно упрощая проблему и не желая осознавать тот факт, что коллективизация, ГУЛАГ, проводимая политика в отношении религий отвернули от Советской власти и крестьянство, и интеллигенцию, и рабочих.

Поэтому нижеприведенные фрагменты книги вызывали, да и вызывают у многих представителей ряда партий и движений ненависть и нежелание реально оценивать ни историю, ни действительность.