Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Хочу пояснить пункт 4 настоящего наставления, в части применения татарских стрелковых рот «там, где партизаны угрожают их собственной местности».Дело в том, что снятие А.В. Мокроусова имело широкий положительный резонанс в крымско-татарских селах. Зеки Ибрагимов, в ту пору доброволец Коушской роты, рассказывал, с какой надеждой было встречено это известие. Надо признать и тот факт, что с принятием постановления бюро Крымского обкома ВКП(б) «Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар по отношению к партизанам, о мерах по ликвидации этих ошибок и усилении политической работы среди татарского населения» 18.11.1942 г. было действительно сделано много позитивного. В значительной степени прекратился грабеж окрестных сел. Теперь если партизан и брал что-либо из продовольствия у местных жителей, то запасался распиской, что все это передано добровольно. Впрочем, как отмечал Ф.И. Федоренко: «Многие командиры, в том числе и я, сомневались тогда в справедливости приказа о соблюдении законности по отношению к тем жителям, которые не были прислужниками врага, но проявляли полное безразличие к судьбе партизан, не оказывали им помощь в критические для них моменты и в то же время безропотно отдают оккупантом все, что они потребуют» [101, с. 124].Сказано достаточно честно.

Впрочем, надо признать, что партизаны были поставлены в чрезвычайно сложное положение. С одной стороны, член Военного совета фронта, видный партийный деятель товарищ Каганович искренне недоумевал о том, как это «люди с оружием не могут достать себе продуктов»,и потому отказывал им в продовольственной помощи. С другой стороны, умирающий от голода партизан мог попасть под трибунал, если бы силой оружия забрал продовольствие у местного жителя без его добровольного согласия.

В Крыму начиналась постмокроусовская эпоха. По воспоминаниям едва ли не всех, кто пережил этот период, «идея эвакуации овладела массами». То, что руководство фронта сделало однозначную ставку на оказавшихся в лесу кадровых военных и полностью игнорировало «партийную гвардию», очень скоро стало сказываться самыми негативными последствиями. Примечательно, что первыми тревогу забили сами военные. Вот подлинное донесение «наверх» человека, который весь период был противником Мокроусова, но вот что он пишет уже после того, как Мокроусова в лесу не стало (этот человек Касьянов Николай Ефимович, начальник особого отдела 2-го района):

«1. Селихов не проявляет инициативы в вопросах активизации борьбы партизанских отрядов. Когда поступила телеграмма В.С.Ф. о том, что «Противник перешел в наступление, требуем активных действий», когда ежедневно буквально на виду у нас проходили по Феодосийской дороге до 1000 машин…Я знаю, что предлагалось выслать 3–5 отрядов с таким расчетом, чтобы закрыть дорогу противнику, помешать ему, принять часть удара на себя. Но это не сделали, объясняя объективными причинами, абсолютно не заслуживающими внимания. Актив района за эти горячие дни: всего одна сбитая машина и срезано 500 м кабеля.

2. Селихов, а также его комиссар Бускадзе (об этом вообще ничего хорошего сказать нельзя, разве только десяток анекдотов на досуге) абсолютно оторвались от партизанских отрядов, не бывают в них, хотя отряды расположены в 500 метрах от райштаба. Они даже не были в отряде, который организовали на базе полка, где они являлись руководителями» [2, с. 79].