Страшная сила

– Точно, монахи! – радостно возопила я, заставив Челнокова сомневаться в моей адекватности. – Пашенька, миленький, ты только не смейся надо мной, а послушай. На Тибете есть один обряд. Чтобы стать монахом, послушник должен доказать что достоин, и выдержать разные испытания. Одно из них такое: его уводят в горы, туда, где начинаются ледники, и заворачивают в мокрую накидку. Если он усвоил все, чему его учили, то он не только должен остаться в живых, но и высушить теплом своего тела несколько мокрых накидок. Понимаешь? Если кто-то может, значит, сможем и мы!

– Ника, успокойся, – Павел попытался вернуть меня с небес на землю. – Я знаю, каково тебе сейчас, но не строй воздушных замков. Они учатся этому много лет. Тренируются круглые сутки. А ты говоришь: мы сможем…

– Сможем, Пашенька. Сможем! – я, словно глухарь, токовала свое. – Мне один человек рассказал, правда, немножко… э-э-э… продвинутый, что все это проще простого. Нужно только очень захотеть.

– Конечно, – улыбнулся в ответ Павел. – Если очень захотеть, можно в космос полететь. Вот мы и полетим с тобой, Ника. И уже очень скоро…

– Паша, миленький, я тебя прошу, давай попробуем. Он мне все объяснил. Ничего сложного. Все равно ведь хуже не будет.

– Что-то лень мне пробовать, – покачал головой самый упертый в мире тип. – Предпочитаю помирать спокойно, без трепыхания.

– Паша, ну я тебя прошу! – Кажется, я всхлипнула. – Давай попробуем. Сделай мне подарок, а?

– Подарок… Еще скажи, свадебный… Хотя… Давай договоримся так, знаток тибетских обрядов. Я готов пойти на компромисс. И выполню все твои рецепты по высушиванию простыней на морозе. А ты за это… Дашь мне слово, что выйдешь за меня замуж, если они все-таки подействуют.

Я едва не задохнулась от такого нахальства. Это же самый что ни на есть гнусный шантаж! Ну, сейчас я ему все скажу…

– Выйду, Пашенька, честное слово выйду, только сделай все, как я скажу! – почти закричала я. И, сбавив голос, пустилась в объяснения. Благо, и объяснять было особо нечего. Кроме различных примочек, вроде «представьте себе, что внизу живота у вас разгорается яркое пламя, и огненные реки текут по сосудам, согревая ваше тело», существовал главный секрет выживания. Простой и эффективный, как дыхание. Вернее его отсутствие. А если короче, то для того, чтобы согреться, нужно было не дышать. Задерживать дыхание настолько насколько это вообще возможно. Стиснуть зубы и терпеть удушье, до того момента, пока легкие не начнут разрываться от недостатка кислорода. А потом делать один вдох и снова не дышать, и т. д. Задача простая, но никак не легкая.

Мы улыбнулись друг другу, и я уже задержала дыхание, когда Павел напомнил:

– Ты обещала, Ника. И если мы выживем, то я с тебя не слезу, пока не выполнишь обещание.

Я не выдержала и прыснула, настолько двусмысленно это прозвучало. Пришлось еще раз заверить его в нерушимости данного слова. Мама дорогая, и на какие только клятвопреступления не толкает нас осознанная необходимость.

* * *

Когда небо на востоке подернулось серым, над железным забором появился черный шар, с тремя белыми пятнами. Он повернулся из стороны в сторону, и на несколько секунд замер, как будто вглядываясь во что-то.

– Во блин… – прошептали губы спецназовца, обдавая паром края черной маски, пока глаза не отрываясь смотрели на две неподвижные фигуры, которые в восемь рук обливали из ведер матерящиеся хуже сапожников девицы. – А ну-ка, мужики, устроим райскую жизнь этой сволочи! Пошли!!!

* * *

С жалобным теньканьем под лезвием ножа лопнули удерживающие меня веревки, и парень в маске едва успел подхватить мое, бревном повалившееся, тело. Руки и ноги отказывались гнуться, а из гортани вместо слов вылетали какие-то первобытные рыки. Стальное горлышко фляги втиснулось мне в рот, едва не раскрошив зубы, и девяностошестиградусный спирт потек вниз, вынуждая закашляться и зареветь. То есть, зареветь как положено у меня не получилось – все слезы смерзлись ледяным комком где-то под сердцем, и нипочем не желали вытекать на щеки. Пока меня несли до машины, я все пыталась разглядеть, что делают с Павлом. Потому что к этому времени уже не слышала его редких шумных вдохов, и все вырывалась из рук парня в камуфляже. Точнее, мне казалось, что я вырываюсь. На самом деле все мои жалкие потуги напоминали скорее нервную дрожь.

– Тихо, тихо, девочка. – Погладил меня по голове пожилой мужчина в штатском. – Все уже кончилось. Все хорошо. Сейчас в больницу поедем.

– Паша… – наконец-то мои губы прошептали что-то членораздельное. – Что?..

– Да жив он, жив, – сварливо бросил мужчина, усаживая меня на заднее сидение видавшего виды внедорожника, и включая печку на полную мощность. – Говорил же ему: один не ходи… Как бы я потом перед его батей отчитывался? Слава богу, в последний момент успели. Если бы вы после обливания хотя бы полчаса простояли, вас бы уже ничто не спасло.

Мне вдруг стало очень весело.