Страшная тайна

…и сказал, что я сдала экзамен на права! К этому времени меня одолел такой пессимизм, что я не поверила и попросила повторить. И во второй раз он сказал то же самое.

Наверное, автоинспекторы, принимающие экзамены на права, не привыкли, чтобы их целовали. Этот воспринял все стоически, а потом вылез из машины и пустился бежать. Я выскочила следом. Сорвала таблички с буквой «У», запрыгнула обратно за руль, рванула с места и укатила. Мне было немного неловко, что я оставила Вэла, приятеля Робби, стоять на мостовой, но он просто подвез меня перед этим на моей машине примерно ярдов сто от его квартиры до места, где я сдавала экзамен. Кроме того, от Вэла у меня все время возникает чувство, что он считает, будто может воспользоваться моей подавленностью из-за Робби и заполучить меня, а я хочу, чтобы он усвоил, что тут ему ловить нечего. Я покатила к дяде Тэду, с визгом затормозила и припарковалась вторым рядом. У Ника почему-то отменили уроки, и я хотела, чтобы он узнал первым.

К сожалению, Жанин тоже была дома. По-моему, своим одежным магазином она руководит исключительно по телефону. Дядя Тэд в тот день уехал в Лондон, поэтому она зашла домой, чтобы покормить Ника ленчем, хотя сама никогда ничего на ленч не ест. Прямо воплощение Материнской Самоотверженности (дело в том, что Ник, если разрешить ему готовить себе ленч самостоятельно, устилает кухню несколькими фарлонгами[10] спагетти, и я прямо вижу, что думает об этом Жанин). Когда я ворвалась в дом, она была в кухне, и Ник тоже.

– Ну что, опять не сдала, моя милая? Какая жалость! – говорит Жанин.

Как девятью простыми словами заставить человека перестать радоваться и начать злиться.

– Нет, сдала! – рычу я.

– Красотища! – говорит Ник. – Теперь ты покатаешь меня по Бристолии!

– Размечтался! – отвечаю.

А Жанин положила руку мне на плечо и говорит:

– Бедная Мари. Ужасно устала – ведь тебе это таких трудов стоило. Ник, не приставай к ней.

Тут я сообразила, что Жанин на самом деле дома только затем, чтобы не позволить мне рисковать жизнью Ника в папиной машине.

– Устала? Ни капельки! – рассвирепела я. – Да я на седьмом небе! – (Уже нет. Жанин основательно испортила мне настроение.) – Просто вы думаете, что Нику опасно со мной ездить!

– Нет, я этого не говорила, Мари, – возразила она. – Но я точно знаю, что сама по-настоящему начала учиться водить уже после того, как получила права.

– Все так говорят, но у меня по-другому, – возразила я. – Я натренировалась заранее и погубила вам все веселье.

– Мари, милая моя, – сказала она. – Я понимаю, ты обожаешь нарушать правила, но на самом деле ты такая же, как все. А ездить за рулем опасно.

Ну, в общем, мы сцепились – Жанин вся сладость и свет, аж во рту приторно, а я вот-вот начну кусаться. В этом вся Жанин. Размажет тебя по стенке, а сама даже голоса не повысит. Только ласково улыбается, когда ты уже прыгаешь от злости. Ник просто смотрел и ждал. И в критический момент сказал:

– Мама, ты же знаешь, она водит эту машину уже несколько лет. Мари, если ты не собираешься меня катать, я запросто могу пойти к Фреду Гольбейну.

– Нет-нет. Я тебя покатаю. Уже иду, – сказала я.

– Ник, я тебе запрещаю, – сказала Жанин.

Он улыбнулся ей так, что кто угодно растает, и просто вышел за дверь и направился к машине. Вот так вот. Мастер Ник пожелал показать мне Бристолию, и невольницы сделали, как он хотел. По правде говоря, у меня было ощущение, что мне оказали честь, ведь он доверяет мне, знает, что я повезу его и при этом не буду смеяться над игрой в Бристолию. От этого настроение у меня сразу улучшилось.

– Куда? – спросила я.

Ник развернул большую, тщательно раскрашенную карту:

– Начнем, наверное, с Пещер скальных чудовищ и Замка Стража Зеленых равнин, – серьезно проговорил он.

И я отвезла его в зоопарк, а потом мимо большого красного готического здания школы поблизости. Потом мы прокатились вокруг парка Дурдхэм-Даун, доехали до Уэстбери-он-Трим и вернулись в Рэдленд. И еще долго катались, я уже не помню, где именно. Ник придумал для всего красивые новые названия и сочинил красочные легенды. Он рассказал мне, сколько в точности миль Бристолии приходится на каждую милю нашего пути по городу. Я изо всех сил старалась вдумываться и проявлять интерес, но папина машина что-то барахлила. Может, верила всему, что говорил Ник. Когда он мне сообщил, что до зоопарка мы проехали семьсот миль, машина стала скрежетать и глохнуть на подъемах. Но Ник все объяснял и объяснял, хотя я отвечала то невпопад, то с подковыркой. По-моему, он не заметил. Честно говоря, я была даже тронута, ведь в похожие игры (просто в меньшем масштабе) мы играли, когда мне было четырнадцать, а Нику восемь. И теперь я бы скорее умерла, чем обидела его.

Мы ехали в горку в сторону центра, и Ник только что сообщил мне, что мы накрутили уже две тысячи миль по дорогам Бристолии, как вдруг он сказал:

– Погоди-ка. По-моему, за нами хвост.