Страшные истории Якутии. Сборник легенд XXI века

Потом они рассказывали, что нашли его лежащим без сознания на полу с ножом в руках. В доме был погром: сломанная мебель, разбитая посуда, разбросанные вещи. К счастью, мужчина был жив, только «свихнулся», он ничего не говорил, а только мычал и не мог оставаться даже на секунду в одиночестве. После мы узнали, что он полгода лечился от нервного расстройства. Что там с ним произошло, не знает никто. Но что-то его настолько напугало, что он замолчал на несколько месяцев.

Прошло несколько лет и дом все еще пустовал. В село приехал одинокий мужчина, который решил построить себе жилище прямо по соседству с этим домом. Его отговаривали, но он не обращал на это внимания. За лето он построил маленький домик, решил поселиться в следующем году. Осенью люди стали замечать, что он каждый вечер ходит на свою новостройку и сидит там один до глубокой ночи. Пошли слухи, что видели, как он разговаривал с кем-то невидимым, считали его немного сумасшедшим.

Выпал первый снег, на улице уже было холодно, чтобы сидеть часами на воздухе, но он продолжал ходить туда, как на работу. В конце октября он взял и повесился в своем новом доме. Рассказывали, что за несколько дней до самоубийства, поехал к своим родным в другой улус и сообщил им, что собирается жениться. Про избранницу рассказал, что она его соседка и у нее есть сын. В нашем селе стали гадать про кого он это говорил. По соседству с его домом стоял только тот «проклятый» дом. Матерей-одиночек в селе было только пара-тройка, но у всех были девочки.

Тот парень, который первым нашел его тело клялся, что рядом со следами покойного на снегу видел два других следа, которые по размерам могли быть детскими или женскими.

Дом стоит до сих пор. Уже пару десятков лет, там никто не живет, не строится рядом. Местные в темное время суток предпочитают не ходить около этого дома.

Сахаяна ЛОПАТИНА.

Призрачный всадник

Одно из самых жутких и загадочных событий в моей жизни произошло не так давно – всего два года назад, когда я ездил в родное село на летние каникулы.

С малых лет я верил, что вокруг есть незримые силы, которые иногда каким-то непостижимым образом проявляются в нашем мире, и что далеко не все из них могут вызвать у нас приятные чувства. Но то, что я узрел летним вечером на пустынной дороге возле села, дало мне право заменить слово «верю» на более категорическое «знаю». Ну и, что греха таить, подарило несколько бессонных ночей и панический, безотчётный страх перед родными лесами.

Лето в якутском селе – особое время. В то время как в городе лето считается порой отдыха и веселья, в сёлах вовсю кипит работа. Сенокос – вот что занимает сердца и умы жителей, заставляя их подниматься вместе с первыми лучами солнца и проводить время до позднего вечера на плодородных полянах (их в Якутии именуют «аласами»). Северное лето скоротечно, нужно успеть накосить достаточно сена для рогатого хозяйства, сбить сено в стога и завезти в усадьбу. А там, глядишь, и осень в затылок дышит.

Но в то же время сенокос – это ещё и отдых. Если ты родился и вырос в селе, то твой свящённый долг каждое лето хотя бы пару недель провести в аласе, вдыхая сочный аромат свежескошенной травы, слушая щебет птиц и с наслаждением плескаясь в кристально чистых водоёмах, на которые богаты аласы. Поэтому, закрыв нудную сессию в университете, я без раздумий сел в автобус и поехал домой.

Первую неделю мы косили сено на речном островке, стойко выдерживая атаки комаров и мошек, которые тучами роились во влажном воздухе. Кожа при этом доходит до такого состояния, что уже перестаёт распухать и чесаться после укусов.

Покончив с работой на острове, мы перебрались в один из тех самых аласов, расположенных примерно в десяти километрах от села. Ездили туда на стареньком «УАЗе» отчима, загрузив в тележку-прицеп всю необходимую экипировку – косы, грабли, вилы. Сенокос в аласе – дело несравненно более лёгкое, чем на острове, и не только из-за относительно малого количества насекомых. Главное – в аласах меньше неровностей земли, камней и корней, об которые можно сломать косу. Наловчившемуся человеку работа здесь может показаться синекурой. О себе сказать такого не могу, но, признаюсь, я тоже вздохнул с облегчением, когда мы покинули остров.

Обычно мы заканчивали часам к восьми вечера и возвращались в село на том же автомобиле. Но вскоре я заимел привычку брать с собой на тележке велосипед, который находится в моём владении со школьных лет, и катить домой в одиночку, наслаждаясь вечерней прохладой, ездой и чувством проделанной работы. Тем более, что ехать было не более получаса – всё лучше, чем трястись в душном салоне «УАЗа» в компании не особо разговорчивого отчима.