Страшные Истории. Полная коллекция Остромира

В лопухи мне лезть не хотелось, и я обошел заросли вокруг. Это заняло некоторое время. На пятачке у подъезда была тишина. Даже мухи не жужжали. Внимательно осмотрев все вокруг, я решил, что шутка закончилась. Пару секунд спустя краем глаза я заметил шевеление у дальнего подъезда. Веревка загадочно лежала на ступеньках крылечка у дверного проема. Надо сказать, в этом подъезде заселенной была лишь одна квартира – на первом этаже – там жили какие-то мрачные цыгане, которые, тем не менее, проблем никогда не доставляли, видели мы их редко, так как они с раннего утра до поздней ночи работали где-то на рынке, а порой и ночевали там же. Остальные квартиры – одна на первом этаже и две на втором были заколочены еще до моего рождения. В одну из них, что наверху, мы с ребятами однажды проникли, подобрав ключ из нашей коллекции ключей от замков. Она была пустая и пыльная, без мебели и предметов быта.

В общем, если кто и шутил со мной, то это точно были не обитатели дома. Может, Толька, подумал я, – тот славился изощренными розыгрышами. Хотя веревка для такой шутки должна была быть довольно длинной, и я не уверен, что ей можно было так искусно управлять издалека, прячась в доме.

Но никаких сомнений я тогда не испытывал, и без страха шагнул в прохладный сумрак подъезда. И когда глаза привыкли к мраку, я увидел, как веревка бесшумно скользит вверх по лестнице на второй этаж. Вот тут я немного задумался, а точно ли происходящее укладывается в рамки обыденного. Но я был восьмилетним ребенком, и такие мысли еще не вошли в мою практику. Только сердце заколотилось сильнее в предвкушении развязки.

Взлетев на второй этаж, я опять поначалу потерял веревку из виду. А она свисала из люка на чердак. Попасть туда и на крышу этого дома было нашей давней мечтой, хотя бы потому, что там в водосточной трубе застрял мячик Алёнки, да и вид оттуда должен был быть великолепный. Но выход на крышу был закрыт отнюдь не на замок, а заварен крест-накрест двумя толстыми железными рамами. Причины такого никто не знал, включая старожилов. Чтобы дети не лазали, говорили старики, чтобы отмахнуться от надоедливых детских расспросов.

И вот сейчас железные рамы отсутствовали, люк был открыт, а веревка свисала оттуда и маняще покачивалась. Я почувствовал себя котенком, с которым играют фантиком, привязанным к бечевке. Желание во всем разобраться потребовало немедленно лезть на чердак. К тому же неизвестно, сколько он будет открыт, упускать такой шанс было нельзя – потом никто не поверит, а если и поверят, то засмеют за нерешительность.

Надо понимать, что если бы я туда не полез, этой истории среди страшилок бы не было. Итак, я схватился за перекладины ржавой лестницы и отправился за веревкой. Из того что я помню о том моменте, это звенящая тишина, на фоне которой стучало мое сердце.

На чердаке было светло – свет беспрепятственно проникал через щели под крышей, а пыль столбом висела в воздухе. На полу я обнаружил свежий след от веревки. Он уходил за фанерную ширму, а вон и кончик еле виднелся в уголке. В два прыжка я достиг перегородки и заглянул за нее. Там я увидел самое страшное за всю свою жизнь, такое вообще никогда не забудешь и ничего подобного не представишь.

У торцовой стены дома на каком-то подобии табурета сидело необыкновенное существо. Толстое, по форме напоминающее человека, лысое, без бровей и с огромными желтыми глазами на пол лица. Такие еще иногда рисуют у мультяшных сов и филинов. Это существо было облачено в непонятную мешковину со смятым капюшоном на плечах. И это существо смеялось. Вернее, в первые мгновения оно беззвучно хихикало. А когда я выскочил и обомлел, оно расхохоталось скрипучим мерзким смехом, каким не смеется человек. У подола его одеяния лежал огромный моток веревки, а рукой, которую скрывал свисающий рукав, оно держало кончик этой веревки.

Потом я закричал. Существо засмеялось еще громче, но ничего не предприняло против меня. Оно просто было довольно моей реакцией и, видимо, испытывало радость от своего развлечения. Это продолжалось секунды, запечатленные в моих воспоминаниях целой вечностью ужаса. Затем я бросился бежать. Я буквально спрыгнул в подъезд, слыша за спиной противный хохот, нелепыми прыжками проскочил через лестницы и вылетел во двор. Там перебежав на другую сторону, я заревел под своими окнами. Но никто не пришел ко мне на помощь. Тишина июньского полудня потихоньку успокоила меня, и я стал немного соображать. Остаток дня я провел на улице, где было гораздо оживленнее и произошедшее казалось не таким реальным, пока с работы не пришли родители.