Страшные истории

Поднявшись на этаж, где жила Ксения, Виктор обнаружил, что дверь в квартиру не заперта, а слегка приоткрыта. Он, не раздумывая, зашёл внутрь.

Увиденное повергло мужчину в шок, он никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным: все стены квартиры были исписаны признаниями любви к нему и обещаниями в верности, везде в рамках висели его фотографии, их были десятки!

В гостиной на столе стоял высушенный букет цветов, который он несколько месяцев назад при первой встрече подарил Ксении, за букетом располагался самодельный алтарь с огромным портретом Виктора, под которым стояли зажженные свечи разных размеров.

В следующую секунду что-то ужалило мужчину в шею, и он потерял сознание…

* * *

Очнулся Виктор лежащим в незнакомой кровати. Его голова раскалывалась, всё тело жутко болело. В окно светило солнце, пели птицы, было видно густой лес.

Виктор повернул голову. Ксюша.

Она улыбалась своей омерзительной улыбкой с выпачканными алой помадой зубами и, не мигая, смотрела на него.

– Любимый! Как я рада, что ты наконец-то проснулся. Я уже стала волноваться, не переборщила ли, – тут психопатка хихикнула, глаза её были безумны. – Теперь мы сможем всегда быть вместе! Вдали ото всех! Здесь нам никто не помешает. Я обо всем позаботилась: ни души на ближайшие двадцать километров в округе. Этим расфуфыренным куклам больше не удастся сбить тебя с толку и разлучить нас!

Виктор попытался встать, но не смог. Он откинул одеяло, и вопль ужаса застрял в его горле. Его ноги были замотаны бинтами и отсутствовали ниже колен. Две кровавые культи.

– Только ты и я! Навсегда вместе! – продолжала повторять Ксюша.

Дискотека

Мне было шестнадцать и, будучи городским жителем, я просто обожала проводить летние каникулы у бабушки на посёлке.

Там тебе и речка рядом, и землянику пособирать в посадке можно, и кукурузы с полей натаскать ночью, получая свою дозу адреналина, прячась от сторожа.

Но больше всего я обожала местные дискотеки в ДК. Это особый колорит, даже музыка совсем другая – не долбежка, как столичных в клубах. Да и событиями всегда эти вечера были богаты: то местные ребята с соседней деревней танцпол не поделят, то любовные разборки по синей грусти.

Ну и, конечно, интрига вечера: кто кого на медляк позвал.

Когда родители вечером накануне поездки объявили мне, что этот Новый год мы поедем встречать к бабушке, я очень воодушевилась.

Написав всем своим деревенским друзьям, что я еду, тут же приступила к сборам.

31 декабря я, как полагается, сначала встретила Новый год с родителями, послушала президента, выпила глоток шампанского под бой курантов, а потом быстро усвистела к друзьям.

С местными подружанями мы условились встретиться сначала за школой (ну кто ж трезвым на танцы ходит), а потом пойти в ДК.

За баночкой «страйка» мне рассказали все последние местные новости: кто, когда, где, с кем и почему; что в посёлке на месте старого универмага открыли зал с игровыми автоматами; что бывший мой парень Пашка себе новую тёлку завёл – «страшную чушку тупую», но он, конечно же, её не любит; что Лидка от Васьки залетела и по весне свадьба будет, пока живота не видно.

Допив коктейли через соломинку (местный обычай сельских леди), мы отправились на танцы.

Народу было тьма, но мы с девчонками быстро отыскали своих. Был среди них и Пашка, но, правда, без своей новой пассии.

Всю ночь мы плясали и веселились. Я, разумеется, вытанцовывала круче всяких гоу-гоу (ну мне так казалось), чтобы Пашка понял, какую красотку упустил.

Часа в три мы перебазировались на хату к Серёге для продолжения банкета. Не обошлось и без разговора по душам с порядком набравшимся Пашкой: о том, как он раскаивается, что мы не вместе, что давай начнём всё с чистого листа и бла-бла-бла… (Видимо, мои танцы диких ежей в период брачного спаривания все-таки подействовали).

Кончилось все в итоге обжиманиями в укромном углу возле свернутых пыльных ковров.

* * *

Утром 1 января молочница Люба принесла бабушке трехлитровую банку парного молока, и потом они долго о что-то обсужали, громко восклицая и охая.

– Уму не постижимо! – закрыв дверь за молочницей, бабушка вернулась к нам в зал. – Помнишь Сережку Кузина? Светленький такой, вы в детстве ещё вместе на пруд всегда катались на велосипедах?

– Помню, конечно, мы вчера как раз к нему после дискотеки ходили с девчонками, – ответила я.

Бабушка схватилась за сердце:

– Батюшки!

– Да что случилось-то?! – тут уже я ни на шутку испугалась.

– У нас на посёлке ироды, супостаты ненасытные игорную открыли. Ох, и сколько горя нам она принесла! – запричитала бабушка. – Так вот, Серёжка и подсел на эти автоматы. А мать с сестрой перестали деньги ему давать. Так он их и зарубил топором, думал, деньги прячут! Только денег-то не было у них. Какие люди хорошие были, порядочные! А как убил, так в ковры завернул и в коридоре выставил. В таком виде их батька и нашёл утром сегодня, когда со смены пришёл… Ох, и горе-то какое!

Сопоставив бабушкины слова со вчерашними событиями, мне стало дурно…