Страшные любовные истории

– Хорошо, это то, что касается меня, – ответил Коэн. И при этих словах на его лице заиграла улыбка. Улыбка, которая, казалось, триста лет пролежала в банке на замороженном счету, а теперь снова была пущена в оборот. – Однако, господин Сук, откуда вы можете знать, как он убил всех троих? – тут же добавил он. – Вы что же, были сразу во всех трех местах?

– Нет. Но этого и не требовалось. Потому что всех вас троих он убил в одном месте. И в одно время. Присутствующего здесь кира Аврама Бранковича он тоже убил на Дунае, неподалеку от Кладова, в том же тысяча шестьсот восемьдесят девятом году. Стояла весна, дул ветер, который заплетал в косички ивовые ветки, и все ивы, от Мориша до Тиссы и Дуная, стояли в таких косичках. Что-то похожее на стрелы вонзалось в ваше тело, кир Аврам, но события текли в обратном направлении, с каждой новой стрелой вы сначала чувствовали рану, потом укол, а потом боль исчезала, в воздухе слышался свист, а затем звон тетивы, пославшей стрелу. Так, умирая, вы пересчитывали стрелы – от первой до в Венеции в тысяча семьсот втором году, этот удар носит имя одной из звезд созвездия Овна…

– Так это вы там и прочитали, – заметил Масуди. – Однако я сомневаюсь, что в той же книге вы могли найти и описания смертей остальных, тех, кто погиб не от удара саблей.

– Разумеется, я нашел это вовсе не там. Остальные смерти описаны в книге «Хазарский словарь». Другими словами, тот, кто вас убил, оставил подробный отчет о том, как это было сделано. Он задумал, осуществил да под конец еще и описал эти убийства. И меня устранил тот же, кто и вас троих, так как в этой книге есть описание и моей смерти. Именно поэтому я изучил все дело и собрал вас здесь.

– Пожалуй, пора уже рассказать, что вы планируете. И почему пригласили именно нас? – спросил Коэн.

– Вы в ваших смертях, вероятно, не помните, кем были и чем занимались при жизни. Но я это знаю. Вы ловцы снов. При жизни вы умели читать чужие сны, располагаться и обитать в них, как в собственном доме, и охотиться, гоня сквозь них свою жертву, ту, что вам назначена, – человека, вещь или животное. Некоторым из вас удавалось достичь самых глубоких глубин тайны, удавалось в чужих сновидениях приручать рыб, открывать двери чужих снов, заныривать в чужое забытье глубже кого бы то ни было, вплоть до самого Бога, потому что на дне каждого сна лежит Бог… Именно такие вы и были мне нужны, способные сделать то, что не могу сделать я, – отомстить за смерти, ваши и мою, тому, кто их задумал, осуществил и описал. Как вы это сделаете, мне трудно даже предположить, ведь я не ловец снов, но вам должно быть хорошо известно, как именно мертвые могут навредить живым. Однако прежде, чем перейти к делу, хочу вам кое-что предложить. Видите эту дубовую дверь? Она ведет в соседнее здание, которое называют «Домом, выкрашенным чаем». Там, в этом доме, того же человека ждут к чаю дамы, которые питают к нему совершенно другие чувства. Ввиду того что и им нужен ловец снов, правда по совершенно иным причинам, я предлагаю киру Авраму пройти туда, предложить им свои услуги и подождать прихода гостя. Таким образом, и там он от нас не уйдет.

Словно в ответ на его слова затрубил пароход, а Аврам Бранкович встал и, не говоря ни слова, прошел через дубовую дверь в соседнее здание. В «Дом, выкрашенный чаем».

– Теперь мне остается только подождать, а вам придумать самый лучший способ действий, – заметил доктор Сук и посмотрел на стенные часы, которые, казалось, неожиданно и сильно проголодались.

– Мы можем сделать только одно, – проговорил Коэн. – Правда, не уверен, что от этого будет больше пользы, чем вреда.

– Ты имеешь в виду синдром Януса? – спросил Масуди.

– Да. То же самое может с ним сделать и кир Аврам. Мы дезинтегрируем в нем время. Удвоим нашего гостя. Разделим в нем мужское и женское время. И пусть он, такой удвоенный и расщепленный на собственные мужскую и женскую природу, проведет остаток жизни в попытках привести свои четыре руки и две головы в гармонию со своим одним сердцем. Таким образом, рано или поздно он сам себя подстережет в засаде…

– Это может получиться у нас даже раньше, чем он заснет, если мы сможем пробраться в один из его прежних снов…

С этими словами Коэн встал с кресла и посмотрел в окно. Там виднелась Сава с множеством светящихся пятен на дне. Было слышно, как по улице идет трамвай «двойка», как он спускается с калемегданского холма и подползает под мост. Коэн через занавеску прижал к стеклу муху и раздавил ее.

– Откуда ты знаешь, что он придет сегодня вечером? – нарушил тишину Масуди. – Сколько нам его ждать? Всю ночь?

– Он приглашен, – сказал доктор Сук. – Что помешает ему появиться?

– Что он, сумасшедший, чтобы прийти? И сам знает, что от нас ему добра ждать не приходится, – заметил Коэн.