Страшные немецкие сказки

Образ опасного, а не доброжелательного духа, сидящего в стволе дереве или под его корнями, очень древний. В сюжете основного индоевропейского мифа бог грозы, находящийся на вершине дерева, поражает змея у его корней и освобождает (а не получает в награду) похищенные чудовищем скот и богатство. В шумерском эпосе о Гильгамеше на ветвях дерева хулуппу восседает птица Анзуд (весьма двусмысленный персонаж), в корнях копошится змей, а посредине пребывает демоническая дева Лилит, давшая имя злому духу женского пола в иудейской демонологии^[509].

Фрэзер считал, что изначально древесный дух ассоциировался с живым деревом, а затем в религиозном мышлении был сделан шаг вперед: дерево стало восприниматься как инертная масса, жилище заключенного в нем существа, а существо это, получив возможность свободного передвижения, превратилось в лесного бога и обрело форму человеческого тела^[510]. Процесс такого освобождения описан в сказках о древесном духе. Вот только на человека этот дух не всегда похож, и перед его освободителем встает новая задача — сделать шаг назад и загнать духа обратно в дерево.

Борьба человека с освобожденным духом в свою очередь нашла отражение в мифах и сказках. Правда, как и в случае с предметами, человек склонен порой заигрывать с духом, заставляя его служить себе. Исландский колдун Сэмунд Мудрый сверлит в деревянном столбе дырку и предлагает черту в нее влезть. Дырку маг затыкает пробкой, но, выждав время, выпускает плачущего черта, который отныне исполняет все его приказания. По немецкой легенде, Парацельс однажды высвободил демона из ели, где тот удерживался затычкой с врезанными в нее крестами. Демон вылез в облике черного паука, а затем обернулся тощим косоглазым человеком в красном пальто. Он наделил Парацельса лекарством от всех болезней и настойкой, превращающей вещи в золото. Впоследствии Парацельс заставил демона вновь стать пауком и запер его в дереве.

Мотивы "Духа в бутылке" вполне узнаваемы. Имя "могущественного Меркурия" братья Гримм тоже выбрали неспроста. Алхимики видели в фигуре Меркурия хтонического двойника Бога и остерегались иметь с ним дело из-за его страсти к розыгрышам^[511].

Выход на волю древесных духов не прошел для человека даром. Немцам и славянам пришлось заключать в деревья чуму, лихорадку, Горе, Нужду — вероятные плоды общения с духами. В Германии существовал обычай прятать чуму в древесную скважину, а чехи клали лихорадку в свиной пузырь и подвешивали его к дереву (туда же вешают иногда мешок со Смертью). Белорусам лихорадки представлялись в виде отвратительных нагих старух, которые сидят на ветвях деревьев, дрожа и скрежеща зубами (они никого вам не напоминают?), или в виде молодиц с распущенными волосами, преемниц шумерской Лилит. В рассказе Я. Гримма бедный рыцарь, увидев на дереве чудовище и узнав в нем свое Несчастье, сманивает его вниз и засовывает в дупло. Интересен обычай украинцев зарывать под корнями дерева трупик некрещеного младенца, чья душа, по версии Зеленина, может превращаться в сидящего в дупле злого духа — филина^[512].

Выдающаяся литературная интерпретация борьбы человека и духа — повесть швейцарского писателя И. Готтхельфа "Черный паук" (1842). Крестьяне страдают от произвола рыцарей Немецкого ордена, обосновавшихся в замке рядом с деревней. Рыцари поручают им засадить деревьями (!) замковую гору. Крестьяне не поспевают к сроку, и незнакомый охотник — длинный и сухощавый, в зеленой одежде, с красным пером на шляпе, черным лицом и рыжей бородой — обещает им помочь. Он сочувствует народным бедам и возмущается феодальными порядками, но что-то в его поведении настораживает крестьян. Наконец, он назначает цену за помощь — некрещеного младенца, и все становится на свои места. Люди хотят отказаться от его услуг, но прогрессивная женщина по имени Кристина, которая "не боится ни Бога, ни черта", заключает сделку от лица всей общины. Довольный охотник целует ее в щеку.

Деревья высажены, но крестьяне не спешат выполнять договор. Родившийся младенец окрещен пастором, и тогда на щеке Кристины на месте поцелуя выступает черное пятно. После крещения второго ребенка пятно принимает вид живого паука, который злобно таращится на окружающих. Потом пятно лопается, и из него выползают множество длинноногих пауков. Чудовища нападают на домашний скот по всей округе. Терпящие убытки крестьяне сговариваются отдать незнакомцу следующего младенца, однако священник успевает окрестить дитя и изгнать охотника. Беснующаяся Кристина превращается в гигантского черного паука, от укусов которого погибают не только пастор и ребенок, но и все население деревни и замка. Единственной оставшейся в живых женщине удается запрятать паука в дыру в деревянной балке и заткнуть ее пробкой, обрызганной святой водой.