Страшные немецкие сказки

Героя норвежской сказки три ночи подряд лупцуют кнутами многоголовые тролли, но зато он выручает целых трех принцесс, закопанных в землю по шею^[524]. Отчего юноша не воспользовался волшебной лопаткой красноармейца Сухова?

Исландский герой Йоун Бесстрашный заставляет беспокойных мертвецов делиться сокровищами. Самого страшного из них вносят в проклятый дом шесть человек, испачканных землей. Когда мертвец выползает из гроба (естественно, без посторонней помощи), Иоун ложится на его место, и боящийся рассвета покойник вынужден указать ему путь к кладу. Несмотря на корыстный интерес, Йоун не паясничает и не точит лясы — в этом преимущество исландской сказки перед остальными из типа 326. Но заканчивается она традиционно: Иоун узнает, что такое страх, когда невеста кричит ему, спящему, на ухо^[525]. На зависть сердечных и ласковых подруг избирают себе бесстрашные герои!

От двух крестьян из латышской сказки никаких действий не потребовалось. Они лишь распороли мешок в овине и улеглись в него валетом. Глупым чертям этого хватило — они разбежались в страхе, завидев двухголового зверя. Не помог даже старый черт, которому чертенята приподнимали веки. Проснувшиеся герои безжалостно забили старика граблями^[526].

Чешская сказка представляет собой гибрид трех поименованных типов. Храбрый солдат ночует в костеле, который по утрам бывает забрызган кровью. Там погребен жадный священник, и каждую ночь его вытаскивают из могилы и рубят на кусочки три свирепых дракона. Роль солдата скромна — он прячется где-нибудь в храме и тихо просиживает всю ночь. Благодарный священник, освободившись от проклятия, дарит ему свои неправедно скопленные деньги и большую столовую ложку в придачу.

В Норвегии принцессы сидели в земле, а в Словакии девица погружена в воду по плечи. Поэтому герой словацкой сказки, расколдовывая замок с двенадцатью духами-спортсменами, вынужден, как и норвежец, каждое утро сам доползать до целебной мази, чтобы обработать свои раны. В третью ночь духи насадили юношу на вертел, но слишком долго пытались вытянуть из него словечко — роковой час пробил, и принцесса выкарабкалась на сушу.

Склонные к юмору японцы не могли не оценить столь бесподобный сюжет. В их сказке типа 326 торговец снадобьями Тасукэ беседует с оборотнем из старого храма. Оборотень возмущен его бесстрашием: все создания чего-нибудь да боятся. "Я боюсь золотых монет", — признается Тасукэ. "А я — вареных баклажанов! — восклицает растроганный оборотень. — Приходи завтра, будем пугать друг друга" (снова вспоминается Хлаканьяна с его "будем варить друг друга"). Назавтра оборотень швыряет в Тасукэ горсти золота, а тот с визгом носится по храму. Дух чуть не плачет от умиления, но Тасукэ вдруг открывает крышку чана, где варятся баклажаны, и учуявший тлетворный запах оборотень спасается бегством. Герою остается только подобрать с пола монеты.

Каковы особенности русских сказок? В типе 326 атмосфера по преимуществу жуткая, а не забавная, с рядом шокирующих подробностей, вероятно, заимствованных из быличек. Андреев даже выделил отдельный тип 326В, в котором герой не стремится познать страх, а просто сталкивается с буйством нечистой силы. Как правило, нечисть не концентрируется в одном месте, что легко объяснимо: подходящих замков на Руси не было, а в храмах и монастырях имелись свои борцы.

Барин или купеческий сын путешествует в сопровождении трусливого работника. В доме разбойников он кромсает на части снятое с дерева тело, так что хозяева в страхе разбегаются; на кладбище дерется с выходцем из могилы и велит ему доставить спящую царевну; ночует в землянке с лежащим там трупом и забирает его с собой; размахивая им, как плетью, изгоняет из деревни Смерть и спасает царевну от морских чертей и Сатаны; стравливает двух мертвецов — колдуна и висельника и использует обоих против чертей; заставляет побежденных чертей возить себя на лошади через трясину. В последнем случае герой явно перегибает палку. По совету ведьмы измученные черти топят его в болоте^[527].

Королевич, который ничего не боялся. Иллюстрация Ф. Грот-Иоганна (1900). Чего не вытерпишь роли заколдованной принцессы! Однако чертям тоже досталось на орехи

В типе 401, конечно, есть и заколдованный дворец, и черная королевна. Однако ночные события неожиданно принимают комический оборот. Черти напускают на героя фельдфебеля и ротного командира или, напутствуемые чертовым дедушкой, накаляют докрасна розги, чтобы всыпать упрямцу пару горячих. И лишь на третью ночь комизм отступает — не добившиеся от героя словечка черти притаскивают его родителей и сдирают с них кожу на глазах у сына. В сказках об окаменелом царстве заколдованная царевна велит герою (солдат, крестьянский сын) читать молитвы три ночи подряд, а во дворец сбегаются воинское начальство, палачи и дьяволы^[528].