Страшные сказки братьев Гримм: настоящие и неадаптированные

Прошли они немного и повстречались с охотником, который, стоя на коленях, приложился из ружья и прицеливался. Бывший вояка и спросил его:

– Охотник, ты кого же подстрелить собираешься?

А тот отвечал:

– Да вот в двух милях отсюда на ветке дуба сидит муха, так я хочу ей левый глаз прострелить.

– Ого! Ну так ступай за мной, – сказал ему вояка, – мы втроем весь свет обойдем!

Охотник согласился и пошел за ним следом, и они втроем пришли к семи ветряным мельницам, которые живо работали крыльями, хотя ветра никакого не было и ни один листок не шевелился на дереве.

– Понять не могу, отчего вертятся мельницы, в воздухе никакого дуновения не заметно, – сказал вояка и пошел со своими слугами далее.

Когда же они прошли мили две, то увидели, что сидит на дереве человек и, прикрыв одну ноздрю, дует из другой.

– Эй, ты что ты там на дереве делаешь? – спросил вояка.

И тот отвечал:

– А вот, в двух милях отсюда стоят рядом семь ветряных мельниц, я отсюда дую, они и вертятся.

– Ого! Ступай и ты со мной! – сказал вояка. – Ведь мы-то вчетвером весь свет обойдем!

Слез парень с дерева и пошел за ним вслед, а немного спустя увидели они и еще молодца, который стоял на одной ноге, а другую отстегнул и около себя поставил.

– Это ты ловко придумал для отдохновения! – сказал ему вояка.

– Да ведь я скороход, – отвечал молодчик, – и вот для того, чтобы не слишком быстро бегать, я и отстегнул себе другую ногу, а то ведь когда я на двух ногах бегу, то за мной и птицы не угонятся.

– Ого! Ну так ступай же и ты с нами! Ведь мы-то впятером весь свет обойдем.

Пошел и этот за ним следом, и несколько времени спустя повстречались они еще с одним молодцом, у которого шапчонка на голове еле-еле держалась, совсем на ухо свисла. Вот и сказал ему вояка:

– Щеголевато, ухарски шапчонка у тебя надета, приятель! Ты бы уж ее совсем на ухо повесил, совсем бы дураком тогда смотрелся!

– Не смею надеть иначе, – отвечал молодец. – Надень я ее прямо, такой по всей земле мороз наступит, что птицы станут на лету мерзнуть и на землю падать.

– О, ступай же и ты с нами, – сказал вояка, – ведь мы-то вшестером весь свет обойдем.

Вот и пришли шестеро в город, в котором королем было объявлено во всеобщее сведение, что тот, кто вызовется бегать взапуски с его дочерью и одержит над нею верх в этом состязании, получит в награду ее руку; если же она одержит над ним верх, то смельчак поплатится головою.

Вояка вызвался вступить в состязание с королевною, но добавил:

– Я не сам побегу, а за себя слугу своего пошлю.

– Тогда и он тоже должен будет рисковать своей жизнью, – сказал король. – В случае неудачи и ты, и он – вы оба поплатитесь головами.

Когда они заключили и скрепили этот договор, вояка пристегнул бегуну другую ногу и сказал ему:

– Смотри, беги проворнее и помоги нам одержать победу.

А было условлено, что победителем будут считать того, кто раньше принесет воды из отдаленного источника. И бегун, и королевна получили по кружке и одновременно пустились бежать; но королевна успела лишь отбежать немного, а бегун уже из глаз скрылся, словно вихрь промчался. В самое короткое время он достиг источника, зачерпнул полную кружку воды и побежал назад.

На самой средине обратного пути на бегуна вдруг напала усталость; он поставил около себя кружку, прилег на дороге и заснул. А под голову себе вместо подушки он положил конский череп, валявшийся тут же, подумав: «На жестком изголовье много не наспишь».

Между тем королевна, которая тоже бегала настолько хорошо, насколько может бегать обыкновенный человек, прибежала к источнику и поспешила оттуда обратно с полною кружкою воды; когда же она увидала, что бегун лежит и спит на дороге, она этому очень обрадовалась и сказала:

– Мой противник теперь у меня в руках. – Выплеснула воду из его кружки и помчалась дальше.

Победа осталась бы на ее стороне, но, на счастье вояки, зоркий охотник, стоявший на башне замка, увидел все, что произошло.

– Ну нет, – сказал он, – королевне нас победить не придется! – Зарядил ружье, да так ловко выстрелил, что выбил конский череп из-под головы бегуна, не причинив ему самому никакого вреда.

Проснулся бегун, вскочил на ноги, увидел, что кружка его опорожнена, а королевна уже далеко его опередила. Но он не оробел нисколько, опять сбегал с кружкою к ручью, опять почерпнул воды и все-таки на десять минут раньше королевны прибежал к замку.

– Вот теперь, – сказал он, – я только что ноги расправил, а до этого мой бег и бегом называть не стоило.

Но король – а еще более его дочь – были очень оскорблены тем, что какой-то простой отставной солдат мог теперь заявить на нее свои права. Вот они и стали между собою совещаться, как бы им избавиться от него и всех его сотоварищей.

– Я нашел к тому средство, – сказал наконец король королевне, – ты можешь не тревожиться! Ни один из них не уйдет домой живым!

Затем король обратился к шестерым друзьям и сказал им: