Страшные сказки для дочерей кимерийца [СИ]

Она смотрела вниз, на внутренний дворик замка и центральные ворота в город, в которые как раз сейчас выезжала группа всадников. Вот они появились с другой стороны стены и начали неторопливый спуск по центральной городской улице. Лошади шли шагом, но все равно дома скрыли всадников очень быстро. Лайне продолжала смотреть им вслед.

Сама виновата.

Нечего было притворяться больной — ехала бы сейчас вместе с ними. И уж, разумеется, не шагом!

Но так не хотелось идти вместе с Атенаис в конюшню и смотреть, как она с хозяйским видом будет трепать Рыжую по шее и угощать яблоком — на правах почти что законной владелицы. И распинаться в своей неизбывной любви к «этим прекрасным созданиям». Это она-то, которая всегда твердила, что от лошадей плохо пахнет и остается слишком много навоза!

Лайне себя знала очень хорошо, а потому всерьез опасалась, что может такого и не выдержать. А выдержать было необходимо — она обещала отцу вести себя прилично. Еще больше двух седьмиц — до самого конца первой осенней луны. Носить эти неудобные и душные бархатные балахоны вместо привычных кожаных штанов, не сквернословить, улыбаться даже самым противным рожам, закатывать глазки, глупо моргать, складывать губки куриной гузкой (Атенаис называла это бутончиком) и всеми прочими доступными средствами корчить из себя полную дуру — короче, во всем брать пример со старшей сестрицы, дюжину ежей ей под одеяло! Тоска, короче.

Но — арбалет…

Лайне мечтательно вздохнула.

Отцовский арбалет действительно был хорош. Тот, что висел не на стене гостевого холла, а лежал в оружейной комнате, на особой полочке, лишь для него предназначенной. Темный и гладкий, из полированного вишневого дерева, с уголками и скобами из темной чуть шероховатой бронзы. Он не был особо наряден или там изукрашен драгоценностями, как более позднее отцовское оружие, зато обладал целым рядом преимуществ. Во-первых, был он достаточно легок, и на вес, и в обращении, — Лайне это проверила еще весной, хотя и схлопотала тогда седьмицу без верховых прогулок, когда ее в оружейной застукали. Хорошо хоть не поняли, на что она покушалась, решили, что ее привлекли усыпанные драгоценными каменьями кинжалы. А то бы Кони, нагло считающий все отцовское оружие своей личной собственностью, наверняка бы к себе утащил и этот прекрасный арбалет. Словно ему других игрушек мало!

Глава 5

Второе преимущество заключалось в размерах — арбалет был удивительно мал, его можно было легко спрятать под безрукавкой. Действительно — почти игрушка. Но игрушка очень даже серьезная и смертоносная — не случайно же начальник Чёрных Драконов Палантид именно его расхваливал за удивительную точность стрельбы.

Третье же преимущество заключалось в том, что этот арбалет был обещан именно ей, Лайне. И только ей. И не надо будет больше клянчить у высокомерного Кони или просить «на разок стрельнуть» у более снисходительных гвардейцев — это оружие будет ее, личное. И никто не посмеет его у нее отобрать, как отобрали прошлой зимой кинжал, честно добытый ею у раззявы-пажа прямо из-за пояса.

Кинжал был так себе, плохо центрован и заточен отвратительно, но все равно было немного обидно, когда его отобрали. Честно добытое оружие, пусть и не в бою! Хотя и не слишком сильно обидно, надо признаться. В конце концов, этих балбесов-пажей по отцовскому замку немало бегает, и почти у каждого один, а то и целых два кинжала имеются. Если вдруг понадобится — разжиться подходящим оружием можно быстрее, чем поднаторевший в своем деле жрец-славослов успеет три раза сказать «Славься, Митра!»

Вишневый арбалет — совсем другое дело.

Он стоил любых мучений, и потерять его по собственной глупости было бы очень обидно. И он будет ее — надо только продержаться до первого дня второй осенней луны. Не так уж и долго. Если подумать.

* * *

В дверь постучали. Толстая рябая девка, которую баронесса оставила вместе с Лайне, засадив за вышивание, бросилась открывать. Обрадовалась, дуреха, возможности хотя бы на время оторваться от постылого и нудного занятия. Лайне ее понимала — свою подушечку с иголками она отбросила сразу же, как только шаги баронессы затихли в гулком коридоре. Слегка повернув голову, глянула — кто там пришел? Не то чтобы ей действительно было интересно, просто какое-никакое, но развлечение.

Развлечение вышло так себе — явился молодой противный хлыщ, который вчера весь вечер на пиру увивался вокруг старшей сестрицы. Не пустой приперся — с подарками. Двое слуг заволокли в комнату поднос со сластями и увесистый сундучок с чем-то более ценным. Вышли, а хлыщ остался. Заговорил о чем-то с толстой вышивальщицей — та разахалась, расхихикалась, раскраснелась, схватилась за вышивку, словно пыталась ею огородиться от хлыщевых речей.

Понятненько.