Страшные сказки для дочерей киммерийца

— Ты прекрасна! — ахнула Атенаис, когда развеялся пар от горячей воды и запахнутая в роскошный халат из тончайшего кхитайского шёлка Нийнгааль присела рядом с ней на лавку перед столом, заваленным разнообразными скляночками, кувшинчиками, коробочками и ларчиками, напротив большого серебряного зеркала. Восхищенные вздохи рабынь, суетившихся с мокрыми полотенцами и засыпающих свежими сухими опилками пролитую на земляной пол воду, показали их полное согласие с мнением их молодой госпожи.

— Глупенькая! — засмеялась прекрасная Нийнгааль. — Ты на себя посмотри!

И повернула большое зеркало чернёного серебра так, чтобы в нём возникло отражение умытой и причёсанной Атенаис.

Впрочем, не только умытой и причёсанной. При помощи своих мазей и притираний, а также странных палочек, оставляющих на коже следы разного цвета, Нийнгааль что-то странное сотворила с её лицом. И это что-то было похоже на чудо — глаза увеличились, в них появилось загадочное мерцание, губы стали яркими и манящими, а само лицо сделалось более утончённым и — о, Митра! — взрослым.

— Я, конечно, красива… — вздохнула Атенаис. — Но это ведь именно ты сделала меня такой. А ты же, госпожа… ты прекрасна сама по себе!

Нийнгааль опять засмеялась:

— Конечно, милая! Я ведь жрица Деркэто. Причём — высшая жрица! А высшая жрица такой прекрасной богини, как Деркэто, просто не может выглядеть плохо. Ты ведь знаешь, кто такая Деркэто и чем занимаются её жрицы?

— Знаю… — Атенаис смутилась, опустила глаза. — Я слышала, как стражники в казармах смеялись, хвастаясь своими победами над…

Она замолчала, боясь, что поняла что-то неправильно и прекрасная Нийнгааль сейчас рассердится. Потому что совместить эту лучшую из женщин и те грязные казарменные шутки было просто невозможно.

— Посмотри на меня.

Нийнгааль больше не смеялась, но и гнева в её голосе не было. Атенаис осторожно подняла взгляд. Прекрасное лицо в обрамлении ещё непросохших чёрно-красных волос было очень серьёзным.

— Можешь ли ты представить, чтобы кто-нибудь из них, — презрительная отмашка в сторону окна, за которым во дворе у костра расположились так и не решившиеся войти в дом стражники, — смеялся надо мной? Или хвастался своею победой?

Атенаис отчаянно замотала головой. Такого она действительно представить не могла.

— Они смеялись над самонадеянными послушницами низшего ранга. Молодыми и глупыми девчонками, которые ещё совершенно ничего не умеют, кроме как по-быстрому раздвигать ноги перед первым встречным, но при этом уже воображают себя полноценными жрицами. Запомни — когда человек воображает себя чем-то большим, чем является на самом деле, над ним всегда смеются. И это правильно. А вот если он действительно умеет что-то так, как умеют высшие жрицы Деркэто — над ним не будут смеяться. Никто и никогда.

— Как бы я хотела стать когда-нибудь высшей жрицей Деркэто! — вырвалось у Атенаис помимо её воли. Она покраснела, но стиснула зубы и, упрямо мотнув головой, продолжила. — Или хотя бы научиться быть такой же прекрасной, как ты, госпожа!

Несколько долгих ударов сердца Нийнгааль смотрела на старшую дочь короля Аквилонии с насмешливым недоумением, словно только что впервые её увидела. Потом пожала плечами:

— А почему бы, в сущности, и нет? Ты красива и умна, а в этом — залог половины успеха.

— Отец никогда не позволит… — опомнилась Атенаис, вмиг поскучнев. — Он не очень любит жрецов и вообще всё магическое…

— А знаешь что? А мы ему не скажем! — Нийнгааль задорно хихикнула, и вдруг показалась совсем-совсем юной шкодной девочкой, страшно довольной предстоящей проделкой. И Атенаис заулыбалась вместе с ней — было просто невозможно не улыбаться.

— А для начала… — Нийнгааль прислушалась к доносящемуся со двора шуму и удовлетворённо кивнув, подмигнула Атенаис, — Где ты предпочитаешь провести сегодняшнюю ночь? В этом душном провонявшем лошадьми склепе — или в роскошном шатре под дивными звёздами? Там, похоже, пришли мои люди с докладом, что всё готово — я оставила их разбивать лагерь на берегу, у ближних холмов. Я же не знала, можно ли будет тут остановиться, так, разведать заехала. Ну, так что — будешь на эту ночь моей гостьей?

— Но мне не разрешено выходить за ворота крепости! Меня же не выпустят!

Вообще-то Атенаис не очень любила ночевать в походных шатрах. Но почему-то именно сейчас такая возможность начала казаться ей чрезвычайно привлекательной. Вероятно, дело тут было в личности хозяйки шатра. И — в абсолютной неосуществимости этой возможности, её и днём-то погулять не выпускали, а тут — на всю ночь.

— Ещё как выпустят! Или я — не высшая жрица Деркэто!..

* * *