Страшные сказки для дочерей киммерийца

Может быть, это странное везенье началось с той дорожной сумки, что так беспечно забыла перебравшая вина Нийнгааль у самого входа в свой шатёр. Или даже нет, ещё раньше — с самого начала их путешествия по плоскогорью, когда сама Атенаис ещё вовсе не считала себя пленницей и была счастлива. А высшей жрице двух таких разных то ли демонов, то ли богов по не совсем понятным причинам захотелось вдруг изобразить из себя добрую наставницу и преподать юной глупышке два-три урока по практическому применению разных полезных травок.

Или даже ещё раньше, в таком далёком Асгалуне, когда, собираясь на праздник, привычно протянула она рабыне, укладывающей волосы старшей дочери короля Аквилонии в замысловатую торжественную причёску, бронзовую заколку в виде летящей ласточки…

Морщась, Атенаис осторожно подтянула колени к груди. Поднялась, опираясь обеими руками о мощное каменное ограждение балкона. Потянулась, проверяя, не сломано ли где чего. Подтянулась на руках, навалившись грудью на перила, посмотрела через ограждение вниз. Поморщилась ещё раз — но уже не от боли.

Она просчиталась.

Сверху казалось, что связанной из свадебного платья верёвки хватает до самого основания Башни. До самой земли хватает. А её на самом деле еле хватило только до нижнего балкона. Да и то — почти хватило.

А ещё сверху казалось, что от нижнего балкона до земли — рукой подать. Буквально допрыгнуть можно.

Но и это тоже — только казалось.

* * *

— Ты что-нибудь видел?

— Нет.

— А мне показалось — что-то упало.

Квентий закашлялся. Дым налетал клубами, мешая смотреть и раздирая горло сухим лающим кашлем. Они оба до хруста в шейных позвонках запрокидывали головы, но проклятый Нергалом балкон был слишком высоко, чтобы что-либо рассмотреть толком.

— Это не могла быть она! Она так просто не умеет! И высоты боится…

Правильно.

Он и сам почти теми же словами только что подумал. Только короче.

«Она — не Лайне».

Это для Лайне спуститься с горного склона, на котором и скальный баран себе все рога пообломает — пустяк, лёгкая разминка перед утренней трапезой. Для Лайне, с её исцарапанными руками и вечно сбитыми в кровь коленками, Лайне, больше похожей на дворового мальчишку-сорванца, чем на королевскую дочь.

Но — не для нежной и избалованной Атенаис, с её безукоризненной кожей, тонкими ухоженными пальчиками и изящной хрупкостью весеннего первоцвета. Атенаис и на лошадь-то забирается лишь при помощи двух слуг и особой лесенки, к тому же она действительно боится высоты — ей даже на галерее третьего яруса как-то раз дурно сделалось. Да и лазать в длинном платье по верёвке? Бред!

А Атенаис с трёх зим отроду не носила ничего иного.

* * *

Платье, особенно из невесомого паучьего шелка — штука великолепная. Никто не спорит. Мечта любой аристократки. До сих пор жалко. Просто сердце кровью обливается при воспоминании, как легко распадался его роскошный многоюбочный подол на невесомые длинные ленты прозрачного лунного серебра. Такое платье один раз в жизни встречается…

Но лазать в нём по верёвке?!

Бред.

Да и не было бы у неё никакой верёвки, попытайся она оставить то великолепное и неповторимое платье себе. Выбор иногда очень прост.

Атенаис отряхнула штаны, потеребила пояс, прикидывая — а нельзя ли из этих мелких обрезков связать нечто путное, чтобы дальше спуститься? С сожалением поняла, что это навряд ли — все более ли менее пристойные куски она уже использовала, когда вязала верёвку. На пояс и подвязку походных кожаных штанов по фигуре, чтобы не особо мешались во время спуска, пошли совсем уж никуда не годящиеся обрезки чуть ли не в ладонь. Такие во что-то длинное связывать — себе дороже.

Эти походные штаны из тонкой кожи — штука тоже неплохая. Не пачкаются, не промокают, почти не стесняют движений. Лайне, пожалуй, кое в чём всё-таки права. Но её правота — правота выживания, правота Рубиновой Башни. В Тарантии эта её здешняя правота нелепа и смешна, там вся правота целиком и полностью была на стороне Атенаис. Глупо во дворце вести себя точно так же, как и в военном походе. Иначе каждому королю пришлось бы тащить к себе во дворцовую спальню своего жеребца в полном боевом облачении. И спать с ним в обнимку, не снимая при этом походных доспехов. Что наверняка привело бы королей к большим неприятностям. Потому что вряд ли нашлись бы королевы, которым такое поведение супругов доставило бы удовольствие.

Жаль, конечно, что от верёвки не оторвать ни куска — слишком уж высоко она заканчивается. Не дотянешься, даже подпрыгнув. А прыгать Атенаис умела высоко.

Интересно, откуда родилось это глупое заблуждение, что если ты выглядишь и ведёшь себя как истинная дочь короля — то ты обязательно должна быть слабой и беззащитной? Если не носишься ты целыми днями по окрестным полям и лесам, пугая дикое зверьё, не дерёшься на палках с окрестными парнями, не лазаешь по деревьям — значит, руки твои неспособны удержать ничего более смертоносного, чем жареная фазанья ножка?