Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути

На лимузине они вернулись в город. Ехали мимо домов, знававших лучшие дни, и великолепных, уже отреставрированных зданий, мимо шикарных, ярко освещенных дворцов из стекла и упрямо лезущих на глаза руин, напоминания о мрачных временах. Аза догадывалась, что они направляются в самый центр Лейпцига.

Машина неожиданно остановилась, и они вышли. За тонированными стеклами невозможно было разглядеть, кто же сидел за рулем.

Аза и Батшеба шли по улицам под начинающим темнеть небом, мимо старинных фасадов, каменных статуй и высоких башен, пока не оказались перед впечатляющим входом в шикарный торговый центр.

Все здесь было светлым и ярким: кафе, магазины с роскошными товарами в сверкающих витринах, но черноволосая девушка уверенно вела Азу мимо отлитых в бронзе фигур, вниз по лестнице и прямиком в «Погреб Ауэрбаха»[11].

Вместо того чтобы войти в парадную дверь, Батшеба направилась к боковой дверце, ведущей в комнатку, где не было ничего, кроме винного бочонка у стены, стола и нескольких стульев.

– Дождись полуночи здесь, – проинструктировала она. – Вот уж не знаю, встретимся ли мы снова завтра утром.

– А что должно произойти?

Батшеба поглядела на нее.

– Не знаю. Не я придумывала задания. – И она повернулась к двери, чтобы уйти.

– Расскажи о себе и своем отце, – попросила Аза и заметила, что ее слова поразили девушку до глубины души.

– О чем ты? – спросила она, не поворачиваясь.

– Вы оба очень странно себя ведете, – заявила Аза, – Вы можете делать необычные вещи, и я как-то странно себя чувствую, когда ты рядом. Да еще и твой намек – что простому смертному не победить тебя в схватке.

Батшеда кокетливо оглянулась через плечо.

– Если сможешь в этом разобраться, тогда я твоя.

Вот и все, что было сказано. Девушка потупила глаза и вышла из полутемной комнаты.

Аза осмотрелась, а потом – все равно заняться было нечем – удобно устроилась на столе, подложив под голову куртку вместо подушки. Она закрыла глаза, чтобы немного восстановить силы после бессонной, богатой событиями ночи. Рассказы солдат все еще звучали у нее в ушах. Призраки поведали ей о самых разных судьбах, и все говорили одновременно. Было очень шумно и трудно разобрать, но каким-то непостижимым образом каждый, до единого, рассказ запечатлелся у нее в памяти. Она прекрасно понимала, почему любой нормальный человек на ее месте умер бы от страха.

Аза не была уверена, но ей все же казалось, что она помогла призракам обрести покой, хотя Батшеба и уверяла, что для них нет места ни в раю, ни в аду.

– Она издалека пришла сюда, какая ж привела ее беда? Но что за платье странное на ней! Одеться нужно было б поскромней, – громко произнес мужской голос, следом раздался хор веселых восклицаний и смех.

Аза решила, что лучше ей пока притвориться спящей. Пусть думают, что она дремлет.

– Воистину, мой друг, вы правы, как никто! Чего только не увидишь нынче в Лейпциге! Мы, право, не уступаем Парижу, а как образован наш народ, – звучал второй голос, передразнивая первого говорившего.

– Кто же она, по-вашему, эта незнакомка? – спрашивал третий.

Аза продолжала тихо лежать на столе, плотно сжав веки. Пусть себе ребята поговорят, если им так хочется.

Отжившая манера выражаться указывала на то, что они тоже могут оказаться призраками из давнего прошлого. Насколько она могла слышать, их было четверо, а скоро она разобрала и имена: Фрош, Зибель, Альтмайер и Брандер. По голосам можно было сделать вывод, что это совсем молодые люди.

Вдруг Аза вспомнила: они же все были в «Фаусте» Гете! Бронзовые статуи, которые они миновали по дороге сюда, в «Погреб Ауэрбаха», изображали студентов из «Фауста»! Разве они были реальными людьми, а не просто выдуманными персонажами в драме? Ее пульс участился от радостного волнения.

Аза открыла глаза, села и потянулась, делая вид, будто только что проснулась. Осмотревшись, она увидела четыре фигуры, расположившиеся за столом. Вид у них был вполне реальный, как у людей из плоти и крови, совсем не таких, как туманные призраки из крипты Памятника битве народов.

Вся четверка красовалась в нарядах, вышедших из моды уже несколько веков назад, да и прически у них тоже были чудны́е, хотя по тем временам считались, вероятно, писком моды.

– Просыпайтесь, добрая женщина, – ободряюще заговорил Брандер. – Вы наша гостья – позвольте же предложить вам вина!

– Много кто сюда приходит, но в страхе все уносят ноги, лишь нас завидят на дороге, – добавил Фрош.

Брандер помог Азе слезть со стола, а Альтмайер учтиво предложил ей стул. Девушка села и улыбнулась студентам. К ее удивлению, возле каждого места из стола торчал винный кран, словно сам стол и был винной бочкой, доверху наполненной перебродившим виноградным соком.

– Благодарю. А что вы можете мне предложить?

– Здесь у меня превосходное рейнское, – провозгласил Фрош, поднимая кубок.

Брандер, слушая его, засмеялся:

– Вот здесь – шампанское вино! Чтоб било в потолок оно! – И он указал на кран рядом с собственным местом.

Зибель взмахнул рукой, как бы отметая их предложения.

– Ах, фрейлейн, вам позвольте услужить и лучшего токая предложить.