Страшные сказки на ночь (СИ)

Я прицеливаюсь гадине в глаз и стреляю. Но змея резко поворачивается в мою сторону, и пуля пролетает мимо. А вот рептилия — нет. Она делает стремительный бросок ко мне. Пытаюсь отскочить, но скажем прямо, по скорости я очень уступаю огромной змее. Чувствую, что хоть и по касательной, но ее зубы протыкают мою ногу, впрыскивая яд.

Отличное завершение чудесного дня, ёкарный бабай!

Но, как всегда, окончательно раскиснуть мне не дает подруга. Она трансформируется в Голема и со всего маху втыкает свой меч в хвост гадине, натыкает, как креветку на шпажку.

Змея все внимание переключает на эту нахалку, посмевшую попортить шкуру такого редкого экземпляра, как она.

— Сделаю из тебя плащ, змеидло ты мерзкое. Звериный принт сейчас не в моде, но я потерплю — вещает Vetka, прокручивая меч в ране.

А я растеряно сижу на земле, выронив оружие. И только тут замечаю, что сумка моя развязалась при падении и из нее выпала дудочка. Сразу вспомнились слова Старичка — Боровичка: «Заиграешь на ней и любое животное или птица сразу очаруются мелодией. И будут послушны твоей воле, не навредят, пока ты играешь».

Хватаю дудочку ловкими руками. Вот, это оружие по мне. Сажусь и уверенно набираю воздух. По лесу медленно поплыли первые ноты произведения Шопена.

Змея резко обернулась и в один рывок оказалась в опасной близости от меня, совершенно не обращая внимания на торчащий из хвоста меч, и волочащуюся за ним Vetkу.

Хотя от страха мой рот наполнился слюной и играть стало не очень удобно, но я продолжила, внимательно наблюдая за рептилией. Змея медленно покачивалась в такт мелодии, прикрыв глаза и пасть. Напарница с мечом отвалились от хвоста гадины, казалось, та этого даже не заметила. Когда я почувствовала, что вот-вот захлебнусь слюной, то сделала секундную паузу. Чтобы сглотнуть вязкую жидкость. Этого времени хватило, чтобы змея открыла глаза и, широко раскрыв пасть, зашипела. Я опять заиграла.

И тут мне в голову пришла одна мысль. Я глазами просигналила Vetkе на змею. Она вопросительно подняла брови. Я опять перестала играть. Змея снова открыла глаза и зашипела. В этот раз я едва успела заиграть, рептилия сделала бросок в мою сторону, если бы я чуть замешкалась с игрой на дудочке, пошла бы на закуску. А так… змея опять покачивалась, прикрыв глаза. А я посмотрела на напарницу, поиграв бровями в сторону общего врага. По тому, как коварно усмехнулась Vetka, я догадалась, что она поняла ход моих мыслей. Она медленно обошла змею и стала за моей спиной, держа меч наготове. Едва я оборвала музыку и рептилия, разинув пасть, дернулась ко мне, Vetka проткнула ее мечом просто в нёбо, как мясо на шампур надела. Секунда и глаза змеи белеют, она замирает, язык свисает.

— Круто мы с тобой спелись, Цветочек. Вон уже каких монстров гасим не моргнув глазом. Гля, какие я себе сапожки нашла у змеюки — Vetka подошла ко мне, чеканя шаг в крутых, на толстой подошве, высоких сапогах.

— Между прочим, + 3 очка скорости — гордо сообщила она.

Остальное я уже слышала через шум в ушах. Опачки, кажется, яд подействовал. Видимо, Vetka тоже вспомнила про змеиный укус, потому что подбежала ко мне, тыча что-то под нос и крича.

Но мне уже было все равно. Деревья кружились в хороводе, земля мягко обнимала. Тишина, мир, покой. Никуда не нужно идти, ни за что не надо сражаться…

Глава 13

«Чего только они не делали: брызгали принцессе в лицо водой, хлопали ладонями по ее ладоням, терли виски душистым уксусом королевы Венгерской — ничего не помогало».

Ш. Перро «Спящая красавица».

Медленно и вяло прихожу в себя. Глаза, словно клеем залиты, а в горле застрял железный ёршик. Слышу какой-то странный гул голосов. Но отдельные слова не разберу. Просто шум, от которого больно ушам.

Пытаюсь открыть глаза. Голоса смолкают, и тут же мне в рот тычется какой-то предмет. В сухое горло поступает жидкость, на доли секунды облегчая боль.

— Роза, вы меня слышите? — незнакомый мужской голос все бубнит и бубнит.

— Роза, откройте глаза, мы закрыли жалюзи — все тот же голос.

Да чё ты пристал ко мне? Стоп, как меня назвал? Роза? От осознания, что меня назвали не кличкой, а именем, я резко открываю глаза. И тут же жалею об этом. Они начинают сильно слезиться и печь. Сразу мне на веки кладут какие-то мокрые тряпочки, почти нежно вытирают слезы.

Где я? И что со мной? Такое количество вопросов кружится в моей голове, что я снова перестаю различать слова, обращенные ко мне все тем же мужским голосом. А потом сквозь гул мыслей ко мне все-таки долетает:

— Роза, вы меня слышите. Если слышите, моргните. Я сейчас уберу аппликации с век. И постарайтесь все-таки открыть глаза.