Страшный суд

Блага Димитрова Страшный суд Роман — путевой дневник

Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». 1971

ОБ АВТОРЕ

Блага Димитрова родилась в городе Тырново (Болгария) в 1922 году. Окончила классическую гимназию, а затем Софийский университет, факультет славянской филологии. В Москве, в Литературном институте имени Горького, училась в аспирантуре и защитила кандидатскую диссертацию.

Свой литературный путь Блага Димитрова начинала как поэт. Ею написано и издано около десяти стихотворных сборников. Ее лирика тяготеет к философскому осмыслению современности.

В то же время Блага Димитрова написала три прозаических произведения: «Дорога к себе», «Отклонение!», «Страшный суд».

Она много путешествовала, объездила все страны Европы, была на Кубе и несколько раз во Вьетнаме.

Блага Димитрова активный общественный деятель: член Софийского городского Совета, секретарь Комитета солидарности с борющимся Вьетнамом, участник многих международных встреч и конгрессов.

Владимир Солоухин

Художник Г. ПОНДОПУЛО

* * *

В темноте нависает над землей человек, несущий катастрофу и смерть. Можно ли схватить его за руку?

Октябрь с дыханием июля. Бамбуковая хижина в провинции Тхань-хоа. Сквозь стены мерцают звезды. Снаружи, в тишине, взад и вперед легонько шуршат шаги. Ходит слабенький человек, одетый как будто в свою лишь тень. Он не спит, для того чтобы услышать гул реактивного самолета на секунду раньше меня. Но от этого я становлюсь уязвимой вдвойне: за себя и за него, охраняющего мой сон.

Бомба и сердце взрываются одновременно. От тишины и дремоты — в пропасть грохота. Страшен страх. Тишина после взрыва наваливается глухотой. Запоздалая сирена одиноко и бесполезно взывает к звездам. Вслед за тишиной наваливается ожидание следующего взрыва. Но тут осторожный стук в дверцу хижины.

— В убежище, пожалуйста.

Голос так успокаивающ и тих, что по коже пробегает озноб.

Под кроватью черный квадрат дыры. Ныряешь туда и распрямляешься, как в гробу. Самолетный гул нарастает снова. Вам сверлили бормашиной больные зубы? Но сверлили ли вам бормашиной слух?

В тесноте убежища смерти как-то больше, чем на свету, на воле, при звездах. В миг бессилия и обреченности понимаю: у человека только две возможности — либо вверху убийца, либо внизу жертва. Выбирай.

А шаги все шуршат. Они терпеливо подсказывают мне, что пропускаю третью возможность: защищать кого-либо. Защищать и стоять на своем посту.

Кого защищает вьетнамец, изнуренный бессонницей, недоеданием и моральной перегрузкой? Здесь, где жизнь человека кажется не дороже муравья, он дрожит надо мной, иностранкой, выхлопотавшей себе месячную визу в опасность. Он хочет, чтобы я живая вернулась к живым и рассказала обо всем, что увидела. Итак, фактически он оберегает мои слова. А они еще не родились.

Я, отправившаяся на свидание с собственной смертью, выбрасываю по пути лишний багаж. Вещи, считавшиеся самыми необходимыми и даже драгоценными, превращаются в ненужный балласт.

Первым я выбросила удивление. Потом одну за другой — иллюзии. Потом — упование на общественное возмущение. Наконец, незаметно для себя я выбросила главное, что у меня было, — слова. Вот уж который день я молчу. И чем ближе мы подъезжаем к огню, тем прочнее мое молчание.

А человек, который шуршит за стеной, охраняя меня, верит в слова. Они ему кажутся всемогущим оружием. А я не хочу даже вспоминать все эти пуды, тонны, египетские пирамиды слов, сказанных в защиту человечности. Поэты, философы, гении всех времен и народов клеймили насилие и зло. И с какой силой! Но разве убавились насилие и зло на земле? Они пухнут и разрастаются все чудовищней. Развалины моего современия. Под ними в пепле лежат слова.

Человек терпеливо шуршит у входа. Он хочет спасти слово. Но вот уж который день я молчу и молчу.

Человек шуршит, человек бережет меня, человек настаивает: