Страшный зверь

Они явились, как и предположил Александр Борисович, к концу церемонии. Из глубины кладбищенской аллеи вышли двое мужчин средних лет, одетых вполне пристойно, если иметь в виду кладбище, и остановились, не подходя близко, но и не упуская провожающих из виду. Турецкий сразу «узнал» их и взглянул на Щербака, тот едва заметно кивнул, берясь за лопату, чтобы кидать землю на опущенный в могилу гроб. А Филя, как «старший» бригады «похоронных дел», подошел к Турецкому, чтобы с него получить за работу. Александр кивком поблагодарил его, протянул деньги и вместе с ними ключи от машины. Филипп отошел к одному из могильщиков и незаметно, чтоб не отвлекать того от работы, сунул деньги в его карман, а сам, воткнув лопату в землю, отправился в сторону кладбищенской конторы. Миновал двоих, стоявших посреди аллеи и внимательно наблюдавших за церемонией, незаметно для них «оставил себе на память» с помощью миниатюрного фотоаппарата, и спокойно отправился в сторону выхода. Затем, зайдя в подсобку, переоделся, оставил форму и вышел другим человеком. Который, проходя мимо большой черной машины и не обнаружив ней водителя, на секунду задержался, даже присел возле нее на миг. А затем он сел в машину Турецкого и отогнал ее в сторону от «беэмвухи» с номером, уже известным ему от Александра Борисовича. Все ясно: одна шайка-лейка действует. Значит, и заказчик один. О чем Филипп тут же сообщил Щербаку, а тот, в свою очередь, будто машинально, кивнул Турецкому. Что ж, можно сказать, операция началась.

Подходя к вдове и ее матери, чтобы открыто выразить свое глубокое соболезнование по поводу безвременной потери, Саша наклонился, пожал и поцеловал Вале руку и негромко сказал:

– Незаметно постарайся взглянуть назад, не те ли это, кто побывал у вас? Мне не говори, только кивни.

А тут как раз и сзади подошел Нарышкин, чтобы тоже посочувствовать родственникам. Валя обернулась к нему и поглядела исподлобья на двоих в аллее. И тут же отрицательно качнула головой. Ну, правильно, понял Турецкий, они тоже не дураки, чтобы вот так, запросто, «светиться». Но это определенно за ним. Он повернулся к Ушакову, которого сам же назначил за старшего.

– Дмитрий Николаевич, сделайте одолжение, помогите еще немного в одном вопросе, надеюсь, последнем. Там заказано кафе, Валентина Андреевна знает. Автобус тоже заказан, так что надо туда подъехать и подвезти провожающих. Не откажите в любезности. А мне необходимо ненадолго отлучиться по делу, и я чуть позже появлюсь. Не возражаете? Личная просьба.

Заметил, что Валя посмотрела на него с тревогой, – зря она демонстрирует свое внимание, договорились же… Однако, что поделаешь, женщина ведь… И ему пришлось кивнуть ей с легкой улыбкой и жестом показать необходимость отлучиться.

Фили не было видно, значит, он уже занял свою позицию. Что ж, тем лучше. Турецкий аккуратно положил букет живых цветов на могильный холм и пошел к выходу из кладбища, прямо на тех двоих, якобы ничего не подозревая.

Они расступились зачем-то, пропустили его и затем окликнули:

– Господин Турецкий?

– Да, что вам угодно? – теперь уже Александр Борисович имел все основания в упор разглядеть их, что он и сделал – нарочито внимательно.

– С вами хотел встретиться для важного разговора один человек, – сказал низким голосом тот, что был постарше, наверное, ровесник Александра.

– Я знаю его? – с иронией спросил Турецкий.

– Да, разумеется. Но встретиться не здесь, – мужчина обвел ироническим взглядом ряды могил, – а в его доме. Это недалеко. Он понимает, что у вас ответственный день и не станет вас надолго задерживать. Если не возражаете, проедемте с нами?

– А, я все понял. Конечно, о чем речь… Корней Петрович, надеюсь, хорошо себя чувствует?

Турецкий усмехнулся и подумал, что говоривший, скорее всего, адвокат Краева. Или кто-то другой, но не менее ответственный, из полковничьего ближнего окружения: одет чисто и со вкусом, не провинциальным, кстати. В распахнутом пальто видны дорогой костюм и явно французский галстук, – уж в этом-то его как-никак научила разбираться супруга Ирина Генриховна, старательно прививавшая непослушному мужу хороший вкус. Не будь ее, Саша так и бегал бы в удобной, поношенной ковбойке.

– С ним все в порядке, – натянуто любезно усмехнулся «адвокат», как окрестил его Турецкий. – Прошу, машина ожидает у выхода…

Садясь на заднее сиденье рядом с «адвокатом», Александр Борисович «случайно» обратил внимание на то, что его «хонда», находившаяся не там, где он ее оставил, а значительно дальше, тронулась с места.

Ехали молча, да и о чем говорить? О черном «БМВ», номер которого Турецкий уже знал наизусть? Смешно. А, впрочем, становилось ясно, что Краев и не пытался ничего скрывать от него, значит, твердо уверен в своей силе. Это хорошо: с уверенными в себе легче воевать. Они не сомневаются там, где следует сперва подумать, зачем противник так охотно ввязывается в драку? Увы, общая ошибка «господ влиятельных кротов», – Александр Борисович вспомнил неожиданно один из любимых «мультиков» дочери – про Дюймовочку.