Страсть

– Я знаю, это исказит будущее. Я не хочу менять прошлое. Мне просто нужно узнать, что происходит – почему я продолжаю умирать. Я думала, дело было в поцелуе или прикосновении, или чем-то физическом. Но все сложнее, мне кажется.

Билл дернул тень за ногами Люс, как матадор, машущий красной мулетой. Ее края сверкнули серебром.

– Готова душу отправить за своими словами? – спросил он. – Готова попасть в 3D?

– Я готова, – Люс ударом открыла вестник и приготовилась к солоноватому ветру внутри. – Подожди, – сказала она, и посмотрела на Билла, парящего рядом. – Что такое 3D?

– Веяние будущего, девочка, – сказал он.

Люс уставилась на него.

– Ладно, есть неблагозвучный технический термин – расщепление, но мне кажется, 3D звучит намного лучше. – Билл нырнул в темный туннель и поманил ее скрюченным пальцем. – Можешь поверить, тебе понравится.

Глава 10 Глубины

Лхаса, Тибет.

30 апреля 1740 г.

Дэниел все еще бежал, когда почувствовал землю под ногами.

Ветер обдувал его тело. Солнце казалось так близко. Он все бежал и бежал, и понятия не имел, где находится. Он вырвался из вестника, не зная этого, и хотя все казалось правильным, какое-то воспоминание мучило его. Что-то было не так.

Его крылья!

Их не было. Нет – они все еще были, конечно же, но он не испытывал желания их раскрыть, никакого обжигающего желания полета. Вместо знакомого желания взмыть в небо его тянуло вниз.

Воспоминание поднималось из глубин его сознания. Он приближался к чему-то болезненному, чему-то опасному. Его взгляд сосредоточился на пространстве впереди…

И он ничего не увидел, только воздух.

Дэниел отшатнулся назад, размахивая руками, его ноги заскользили по камням. Он упал на землю и остановился за мгновение до того, как скатиться с неизмеримо высокой скалы.

Переведя дух, он осторожно подвинулся, чтобы посмотреть через край.

Под ним – такая зловеще знакомая пропасть. Она встал на четвереньки и стал всматриваться в широко раскинувшуюся тьму. Он все еще был там, внизу? Вестник выкинул его сюда до или после того, как это произошло?

Вот почему его крылья не вырвались. Они помнили агонию его жизни и остались сложенными.

Тибет. Где всего лишь его слова убили ее. Люсинда в этой жизни была воспитана такой целомудренной, что даже не касалась его. И хотя до боли хотелось прикоснуться к ее коже, Дэниел уважал ее желания, в тайне надеясь, что ее отказ поможет обдурить проклятие. Но в дураках снова остался он сам. Конечно, наказание было намного сложнее и его провоцировало не прикосновение.

А теперь он вернулся на место, где ее смерть привела его к отчаянию настолько всепоглощающему, что он попытался положить конец своей боли.

Словно это было возможно.

Все время падения вниз он знал, что ничего не получится. Самоубийство было привилегией смертных, роскошью, которую ангелы не могли себе позволить.

Его трясло от воспоминаний. Это была не просто агония разбитого о камни и ставшего черно-синим тела. Нет, дело было в случившемся потом. Он лежал там несколько недель, его тело застряло в темной пустоте между двумя громадными валунами. Иногда он приходил в сознание, но его разум настолько потонул в несчастье, что он не мог думать о Люсинде. Он ни о чем не мог думать.

В чем и был весь смысл.

Тем не менее, как и положено ангелам, его тело зажило быстрее и совершеннее, чем была способна зажить его душа.

Срослись кости. Затянулись раны, оставив только аккуратные шрамы, которые со временем исчезли совсем. Восстановились здоровые органы, практически перемолотые при падении. И слишком скоро снова забилось его сильное сердце.

Его нашла Гэбби чуть больше месяца спустя, помогла ему выбраться из расщелины, наложила шины на крылья и унесла его из этого места. Она заставила его поклясться, что он больше никогда этого не сделает. Она заставила его поклясться всегда сохранять надежду.

А теперь он снова здесь. Он поднялся на ноги и, пошатываясь, снова встал на краю.

– Нет, пожалуйста. О Господи, не надо! Я просто не смогу пережить, если ты прыгнешь.

Это был не голос Гэбби. Этот голос был полон сарказма. Дэниел понял, кому он принадлежал, еще до того, как повернулся.

Кэм пристроился у стены из высоких черных валунов. Над бесцветной землей он расстелил огромный коврик для молитв, сотканный из ярких нитей цвета вина и охры. Он покачал подгоревшей ногой яка в руке и откусил огромный кусок жилистого мяса.

– Хотя какого черта? – Кэм, жуя, пожал плечами. – Давай, прыгай. Хочешь, чтобы я передал Люс твои последние слова?

– Где она? – Дэниел направился к нему, сжав кулаки. Был ли расположившийся перед ним Кэм из этого времени? Или он был анахронизмом, путешественником во времени, как и сам Дэниел?

Кэм кинул обглоданную кость со скалы и встал, вытирая жирные руки о джинсы. Анахронизм, решил Дэниел.

– Ты чуть упустил ее. Снова. Что тебя так задержало? – Кэм протянул маленькую оловянную тарелку, полную еды. – Пельмешек хочешь? Они божественны.

Дэниел выбил тарелку из его рук.