Страсть

Ей нужно повернуть обратно, найти бабушку и сестру, которые помогут ей добраться до убежища, но она не могла. Ей нужно было найти Лушку. Она никогда еще не была так близко к одной из своих прошлых «я». Возможно, Лушка сможет помочь ей понять, почему последняя жизнь Люс оказалась другой. Почему Кэм выстрелил звездной стрелой в ее отражение, думая, что это она, и сказал Дэниелу:

– Такой конец лучше для нее.

Лучше чем что?

Она медленно повернулась кругом в поисках вспышки красного в ночи.

Вон там.

Девушка бежала вниз по холму к реке. Люс тоже бросилась бежать.

Они бежали с совершенно одинаковой скоростью. Когда Люс пригнулась при звуке взрыва, Лушка тоже пригнулась – странное отражение движения самой Люс. И когда они добрались до берега реки и увидели город, Лушка замерла в такой же позе, как и сама Люс.

В пятидесяти метрах от Люс ее зеркальное отражение начало всхлипывать.

Такая большая часть Москвы была в огне. Так много домов сравняли с землей. Люс пыталась представить другие жизни, разрушаемые по городу сегодня ночью, но они казались далекими и недосягаемыми, словно что-то, о чем она читала в книге по истории.

Девушка снова сорвалась с места и бежала так быстро, что Люс не могла бы ее догнать, даже если бы хотела. Они обегали гигантские кратеры, пробитые в брусчатке. Пробегали мимо горящих зданий, издающих ужасный треск, когда огонь перекидывался на новую цель. Они пробежали мимо разбитых, перевернутых военных грузовиков, почерневших рук, висящих по их сторонам.

Потом Лушка повернула налево и исчезла из поля зрения Люс.

По венам побежал адреналин. Люс неслась вперед, ее ноги топали все громче, все быстрее по заснеженной улице. Люди бегут так быстро только когда они в отчаянии. Когда нечто большее, чем они сами, толкает их вперед.

Лушка могла бежать только к одному.

– Лушка…

Его голос.

Где он? На мгновение Люс забыла свое прошлое «я», забыла русскую девочку, чья жизнь могла оборваться в любой момент, забыла, что этот Дэниел не был ее Дэниелом, но…

Конечно же, он им был.

Он никогда не умирал. Он всегда был здесь. Он всегда был ее, и она всего была его. Она только и хотела найти его объятия и укрыться в них. Он будет знать, что ей нужно делать, он сможет ей помочь. И почему она сомневалась в нем раньше?

Она бежала на его голос. Но ни Лушки, ни Дэниела не было видно. В квартале от реки Люс резко остановилась на пустом перекрестке.

Дыхание сбивалось в замерзших легких. Она не могла стоять из-за холодной пульсирующей боли глубоко в ушах и ледяного покалывания в ногах.

Но в какую сторону ей нужно идти?

Перед ней раскинулось огромное пустое пространство, заваленное обломками и отделенное от улицы лесами и железным забором. Но даже в темноте Люс могла определить, что это были старые руины, а не что-то уничтоженное бомбой во время воздушного налета.

Это место не слишком хорошо выглядело – просто уродливая, покинутая всеми дыра. Она не знала, почему все еще стояла здесь, почему перестала бежать, услышав голос Дэниела…

Пока не ухватилась за забор, моргнув, и перед ней пронеслась вспышка.

Храм. Величественный белый храм на месте этой дыры. Огромный триптих мраморных арок на фасаде. Пять золотых куполов, поднимающихся высоко в небо. Над белыми ступенями алтарь. И все стены, и высокие потолки с арками покрыты прекрасным орнаментом и фресками. И ангелы повсюду.

Храм Христа Спасителя.

Откуда Люс знала об этом? Почему она чувствовала всеми фибрами души, что это когда-то было великолепным белым храмом?

Потому что она была тут мгновение назад. Она увидела чьи-то отпечатки в пепле на металле: Лушка здесь тоже останавливалась, тоже смотрела на руины и что-то почувствовала.

Люс ухватилась за ограду, снова моргнула и увидела себя – или Лушку – в детстве.