Страсть

– Все не так, как кажется, – Лю Синь крякнула от веса тела. Император был тяжелее, чем казался. – Я не убивала его. По крайней мере, – она сделала паузу, – физически. Он был мертв, когда я зашла в комнату, – она шмыгнула носом. – Он нанес себе удар кинжалом в сердце. Я говорила, что у него нет сердца, но он доказал, что я была не права.

Люс посмотрела на лицо мужчины. Один глаз был открыт, рот перекошен. Казалось, что он покинул этот мир в агонии.

– Он был твоим отцом?

К тому времени они уже добрались до огромного нефритового шкафа. Лю Синь приоткрыла дверь бедром, ступила назад и уронила верхнюю половину тела внутри.

– Он должен был стать моим мужем, – произнесла она холодно. – Ужасным мужем. Предки одобряли этот брак, но не я. Трудно быть благодарной за богатых могущественных мужчин, если ты любишь романтику, – она изучала Люс, медленно опустившую ноги императора на пол гардеробной. – С каких ты равнин, раз молва о помолвке императора не достигла твоих ушей? – Лю Синь подметила одежду майя на Люс. Она взялась за подол ее короткой коричневой юбки. – Тебя наняли выступать на нашей свадьбе? Ты что-то вроде танцовщицы? Клоуна?

– Не совсем, – Люс почувствовала, что краснеет, и одернула юбку на бедрах пониже. – Слушай, мы не можем просто оставить его тело здесь. Кто-нибудь узнает. Ну, он же император, правильно? И кровь здесь повсюду.

Лю Синь засунула руку в шкаф с драконами и вытащила красный шелковый халат. Она опустилась на колени и отодрала от него огромный кусок ткани. Это было прекрасное одеяние из мягкого шелка с маленькими черными цветами, вышитыми вдоль горловины. Но Лю Синь долго не раздумывала: она стала вытирать кровь на полу этой тканью. Схватила второй халат, голубой, и кинула Люс, чтобы та помогла вытирать.

– Ладно, – сказала Люс. – Еще есть нож. – Она показала на сверкающий кинжал, до рукояти испачканный в крови императора.

Лю Синь мгновенно засунула нож в складки халата и взглянула на Люс, словно спрашивая: «Что-то еще?».

– А вон там что? – Люс показала на вещицу, похожую на черепаховый панцирь. Она видела, что эта вещь выпала из руки императора, когда они передвигали тело.

Лю Синь стояла на коленях. Она бросила на пол пропитанную кровью тряпку и сжала панцирь в руках.

– Гадальная кость, – тихо произнесла она. – Важнее любого императора.

– Что это?

– Она содержит ответы от Божества Наверху.

Люс ступила ближе, становясь на колени, чтобы рассмотреть предмет, так подействовавший на девушку. Гадальная кость была всего лишь панцирем черепахи, маленьким, до блеска отполированным и девственно чистым. Когда Люс наклонилась ближе, она заметила, что кто-то написал мягкими черными штрихами на гладкой внутренней поверхности панциря:

Лю Синь верна мне или любит кого-то другого?

Теперь слезы стояли в глазах Лю Синь – трещина в холодной решимости, которую она демонстрировала Люс.

– Он спрашивал предков, – прошептала она, закрывая глаза. – Они, должно быть, рассказали ему о моем обмане. Я… Я не могла устоять.

Дэниел. Она, должно быть, говорит о Дэниеле. Тайной любви, которую она прятала от императора. Но она не смогла ее достаточно хорошо спрятать.

Сердце Люс болело за Лю Синь. Она понимала всей душой, что испытывала девушка. Они разделяли любовь, которую не мог забрать ни один император, никто не мог уничтожить ее. Любовь сильнее, чем сама природа.

Она крепко обняла Лю Синь.

И почувствовала, как пол падает под ними.

Она не собиралась этого делать! Но ее желудок уже переворачивался, а зрение неконтролируемо менялось, и она увидела себя со стороны. Она казалась чужой и дикой, лихорадочно хватающейся за свое прошлое. Потом комната перестала вращаться и Люс оказалась одна, сжимая в руке гадальную кость. Дело было сделано. Она стала Лю Синь.

– Стоит мне уйти на три минуты, и ты уже в 3D? – сказал Билл, появляясь с фырканьем. – Не может горгулья насладиться чашечкой жасминового чая, не вернувшись назад и не найдя, что его подопечная уже выкопала себе могилу? Ты вообще подумала, что произойдет, когда стража постучит в двери?

Раздался резкий стук в бамбуковую дверь в главной комнате.

Люс подпрыгнула.

Билл сложил руки на груди.

– Явились – не запылились, – заметил он и вдруг заверещал: «Ох, Билл! Помоги мне, Билл, что мне теперь делать? Я не стала задавать тебе вопросы до того, как втянула себя в эту тупейшую ситуацию, Билл!».

Но Люс не нужно было задавать Биллу много вопросов. Знания всплывали в голове Лю Синь: она знала, что этот день будет отмечен не только самоубийством жалкого императора, но чем-то большим, гораздо более темным и кровавым – столкновением огромных армий. Этот стук в дверь? Это императорский совет ждал, чтобы отвести его на войну. Он должен был вести армию на битву.

Но император был мертв и засунут в шкаф.

А Люс была в теле Лю Синь, уединившись в личных покоях. Если они найдут ее здесь одну…

– Император Шан, – тяжелые удары эхом отдавались по всей комнате. – Мы ожидаем ваших приказов.