Страсть

Она послушно поддела вилкой сочные макароны и поднесла ко рту. Запах и вкус были восхитительными. От удовольствия она даже закрыла глаза.

— Нравится?

— Вкуснятина, — призналась Бетани.

— Я же совсем забыл!

Он встал, сходил к холодильнику за апельсиновым соком и разлил по высоким стаканам. У Бетани едва не брызнули слезы. Джейс запомнил, как она просила тогда апельсиновый сок.

Бетани ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком и каждым глотком сока. Порция была большая, и последние куски она уже ела с заметным трудом.

— Спасибо, Джейс. Ты замечательно меня накормил.

Он молча посмотрел на нее:

— Мне очень нравится, как ты произносишь мое имя.

Бетани сдвинула брови. Ну что скажешь в ответ на такие слова?

Она знала: за вкусным обедом последует не слишком «вкусный» разговор. Бетани собиралась сказать Джейсу, что не будет жить в квартире его сестры. Не решаясь начать, она нервно сплетала пальцы, осторожно поглядывая на Джейса.

— Джейс, нам надо поговорить.

Он кивнул, сжав губы:

— Еще как надо. Только это лучше делать в гостиной. Там уютнее. У меня есть вопросы, и пока нет ответов на них.

Бетани и моргнуть не успела, как Джейс снова перехватил инициативу. Теперь получалось, что разговором будет управлять он. Джейс помог ей слезть с барного стула и повел в гостиную.

Бетани села на уже знакомый диван. Джейс включил камин. Увидев вспыхнувшие голубовато-желтые огоньки, она невольно вздохнула. Камин придавал гостиной по-настоящему домашний уют. Подумав об этом, Бетани мотнула головой. Какая глупая мысль! Что вообще она знает о доме и домашнем уюте? Дом там, где ты его устроишь. А они с Джеком пытались устроить дом в весьма неприглядных местах.

Бетани вспомнила обшарпанные комнатенки, где они обитали все эти годы. Иногда судьба ей улыбалась, и она находила работу на относительно долгий срок. Тогда они могли себе позволить номер в дешевеньком мотеле. Уютом в нем и не пахло, но там хотя бы была гарантия, что тебя не вытряхнут посреди ночи.

— Ты что мотаешь головой? — насторожился Джейс.

Бетани и не заметила, как он сел рядом. Он был совсем близко, обволакивая ее своим запахом и теплом, отчего у нее внутри тоже потеплело. Это притупило ее бдительность, и Бетани сказала правду:

— Я думала о том, что огонь придает комнате особый уют. Домашний уют. Потом мне стало смешно, поскольку я ничего не знаю о домашнем уюте.

Неужели это ее голос, такой грустный и искренний? Услышав себя, Бетани спохватилась и тут же пожалела о своих словах. Она никогда и никому не рассказывала об этом. Если не хочешь неприятностей, лучше молчать.

У Джейса был такой вид, словно ему заехали кулаком в челюсть. Он вдруг заковыристо выругался, отчего по спине Бетани побежали мурашки.

Джейс коснулся ее щеки, а потом нашел самое болезненное место на боку и прикрыл его ладонью.

— Бетани, кто это сделал? Что с тобой произошло? Очень прошу: не ври мне. Я хочу знать правду. Самую отвратительную, но правду.

Бетани сжалась, затаила дыхание, испуганно глядя на него. Рассказать правду? И мгновенно вылететь из его квартиры? Но разве она не этого хотела, разве не искала повода уйти? Кто она Джейсу? Временная игрушка. А может, и нет? Уж слишком он решительно настроен.

Джейс внимательно смотрел на Бетани, молчал и ждал. Такого не заболтаешь и не запутаешь.

— Я не могу рассказать об этом, — сдавленным голосом произнесла Бетани. — Джейс, пожалуйста, не надо расспросов.

Его губы вытянулись в тонкую полоску. В глазах блеснул гнев.

— Давай внесем некоторую ясность. Я и так знаю о тебе достаточно много. Ты бездомная. Тебя арестовывали за хранение наркотиков. Ешь ты далеко не каждый день. У тебя нет ни цента. Тебе негде спать. Все это я знаю. Вот только не знаю, какая мразь посмела тебя тронуть.

Бетани побледнела. Ей скрутило живот, а стыд змеей вполз на плечи и сжал горло. Она посмотрела на Джейса так, как смотрят жестоко униженные люди. Она с трудом сдерживала слезы.

Джейс понял, каково ей сейчас. Он погладил ее по щеке, его взгляд потеплел.

— Бетани, все это я узнал раньше, чем приехал за тобой в приют. Тебе мои действия о чем-нибудь говорят?

— Не знаю, — прошептала она, не в силах выдерживать его взгляд.

Бетани опустила глаза, потом и вовсе закрыла их. Она чувствовала себя такой… никчемной. Она ненавидела это чувство. Оно сопровождало ее всю жизнь: никчемная, ни на что не годная, недостойная быть любимой. Может, она и жить недостойна?

— Посмотри на меня, — велел Джейс.

Она не поднимала головы. Тогда Джейс сам взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Глаза Бетани оставались закрытыми.

— Малышка, открой глаза.

Она открыла глаза, уже мокрые от слез.

— Не плачь, — смущенно произнес Джейс. — Если бы все это на меня подействовало, я бы за тобой не поехал. А ты знаешь, что я искал тебя все эти чертовы две недели? Я объехал все приюты, о каких только мог узнать. И каждый раз надеялся, что найду тебя там. Каково мне было возвращаться сюда, сидеть в тепле и знать, что ты где-то бродишь: озябшая, голодная, одинокая? Я был бессилен что-либо сделать. Со всеми своими деньгами и возможностями.