Страсть демона (СИ)

Справедливо рассудив, что изводить себя беспокойством смысла нет, принцесса тряхнула головой и направилась в дворцовую библиотеку. Царство книг здесь и в Эррадарасе отличались только количеством света, в остальном же Мориетта как будто зашла в любимые отцовские комнаты за каким-нибудь рассказиком на ночь. Порой ей даже казалось, что вот сейчас она повернётся и увидит его величество в домашнем халате и с тёплой родительской улыбкой (такой едва уловимой, счастливой и скромной одновременно; Руадан как две капли воды походил на отца, но вот улыбался совсем по-другому, он скалился и сверкал идеально ровными белыми зубами), и непременно бы в его пожилых, но далеко не слабых руках был бы талмуд по теологии. Ради теологии принцесса, собственно, и повадилась сюда. По её просьбе Оливия принесла из её покоев в Эррадарасе последнее письмо отца, и Мориетта ежедневно часами корпела над книгами, надеясь расшифровать послание. Потрудилась она на славу: по длинным нудным описаниям она опознала Дориора, древнего бога небес и белого светила, и Граина, сына человека и эльфийской богини гармонии Фебы, который, по легенде, совершил двадцать один подвиг, за что всевышние даровали ему и его потомкам магию, вроде как от него и произошли все остальные белые маги. С предпоследним абзацем Мориетте помог Ал, рассказав некоторые мифы тёмных народов. Оказывается, отец написал о прародителе династии Архаэров впитывающих силу, ныне царствующей в Тэнетре. Архаэры, да и все тёмные, считались прямыми потомками богов, впрочем, как и светлые маги. Также принцесса понятия не имела, кто является первенцем младшей ветви династии Деймосов, не достигшим трёхсот пятидесяти лет. Во-первых, ветвей этих было демон знает сколько, а во-вторых, все генеалогические древа хором вопили, что нынешний Князь Тьмы самый младший в роду и единственный вписывающийся в ограничения по возрасту, но принадлежащий к старшей ветви. Сам Алатиэль так же понятия не имел, о ком идёт речь. С первым абзацем вообще творилось что-то немыслимое. В первую очередь надо было понять, о ком или о чём идёт речь, потому что абстрактно названный «он» мог с равной вероятностью оказаться как городом, который «явился на свет в цветущей долине во время затмения тёмного светила светлым, и в этом случае это был Эррадарас, столица одноимённого государства, так и мужчиной, но тут круг «подозреваемых» расширялся. О Свет, да это явление происходит каждые полторы сотни лет, мало ли кто мог родиться в день затмения! Даже сам отец, кажется, появился на свет как раз во время затмения. Добил Мориетту последний абзац, в котором говорилось о каком-то друидском боге… и всё! Ни описания, ничего, хотя дополнительные сведения вряд ли бы изменили что-нибудь. Дело в том, что друиды были очень замкнутым и изолированным народом, так что мало кто знал о них хоть что-то. Дело осложнялось ещё и тем, что весь лесной народ истребили тёмные ещё в прошлом веке. И что тут делать? А ведь отец писал так, чтобы дочка смогла понять, значит, нужного бога надо вытащить из недр памяти. Только знать бы, в какую сторону думать. Память как назло отказывалась отвечать на вопросы и вообще вела себя строптивее, чем невнятно говорящее сердце!

Думая обо всём этом, принцесса уселась в широкое мягкое кресло, стоящее спинкой к дверям, и уставилась хмурым взглядом на высоченные стеллажи. Вот где искать? Про друидов тут ни слова, генеалогию она уже, кажется, наизусть выучила. Ей бы поговорить с Руаданом, он учился в Высшей Академии Магии где-то в другом мире, может, что-то и знает… Руадан… О Свет, дай памяти! Отец вроде когда-то давным давно что-то говорил о друидах, когда речь зашла то ли о Руадане, то ли о его матери, то ли о какой-то очередной стычке с тёмными…

Ход мыслей Мориетты прервал перестук каблуков, оглушительный хлопок двери и глухой стук о паркет. Кажется, это дверь не выдержала чьего-то гнева. И принцесса смутно догадывалась, чьего.

— Четвертую всех, к Бездне! — раздался знакомый властный голос, подтверждая догадку девушки.

— Мой дорогой кузен, не мог бы ты найти более подходящее время для казней? Да, гарнизон проворонил светлых, но что ж теперь? Надо что-то делать, а то, чую не поздоровится всем.

— Мориетту не отдам! Моя!

От его рыка девушку пробрала дрожь, и она от всей души порадовалась, что её не видно за высокой широкой спинкой кресла.

— Да это-то понятно, — фыркнула Оливия, а это была именно она. — Делать-то что будем?

— Значит, говоришь, утренних мер не достаточно… — уже спокойнее отвечал Алатиэль.

— Именно. Ал, мы выпустили из камер абсолютно всех заключённых и внушили, что они должны напасть на «посольство» светлых.