Страсть герцога

– Конечно же значит! Ты не такой, как твой отец, я в этом уверена. Ты – самый здравомыслящий человек из всех, кого я знаю.

– Сейчас. Кто знает, каким я буду через десять или двадцать лет? С ними в молодости тоже было все в порядке.

Лизетт глядела на него, начиная понимать.

– Поэтому ты никого к себе не подпускаешь? Из-за постоянно преследующих тебя ужасных мыслей, что ты сойдешь с ума?

– Не опекай меня! – произнес он резко, но, увидев, как она вздрогнула, смягчился: – Я не подпускал тебя к себе, потому что не хотел, чтобы ты знала. – Макс всматривался в ее лицо измученным взглядом. – Впервые в моей жизни женщина смотрела на меня без предрассудков, не меряя меня по моему богатству или по слухам, ходящим вокруг моей семьи.

На его лице было выражение такой тоски, что у Лизетт заболело сердце.

– Ты была единственной женщиной, которая всякий раз, когда я говорил что-то необычное, не смотрела на меня с мыслью: «Это начинается? Он сейчас возьмет вилку и ударит меня ею?»

Голос Макса стал холодным.

– Именно так высшее общество и узнало об отце. Однажды, когда он ужинал у герцога Веллингтона, ему привиделся какой-то враг и он воткнул вилку в руку одного из достопочтенных гостей Веллингтона. После этого скрыть факт того, что он сходит с ума, было уже невозможно. – Он мрачно посмотрел на Лизетт. – Равно как и невозможно было скрыть факт, что я, вероятно, закончу так же.

– Если это – то, что говорят тебе люди в твоих достопочтенных кругах, то они сами безумцы, – сказала девушка.

– Возможно, – скрипнул он зубами. – Но они все равно смотрят на меня в ожидании момента, когда я начну проявлять признаки безумия. А даже если бы никому об этом не было известно, то я сам все равно знал бы, что с такими родственниками я с большой долей вероятности его унаследую.

Лизетт стало ясно, что он действительно в это верит. Борясь со слезами, она положила руку ему на предплечье, однако Макс сбросил ее.

– Не жалей меня, черт возьми! – прорычал он с выражением злости на лице.

Однако Лизетт решила, что в этот раз она не позволит ему себя оттолкнуть.

– Не принимай заботу за жалость. – При мысли о том, через какие страдания ему довелось пройти, девушке хотелось рыдать в голос. – Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить. Но ты не убедишь меня, что это означает, будто бы и сам обречен на ту же судьбу. Я в это не верю. И не поверю.

– Это еще одна причина, по которой я не говорил тебе об отце. Потому что знал, что ты проигнорируешь очевидное. – Он невесело усмехнулся. – Женщина, которая верит в честность своего брата, даже когда все указывает на обратное, ни за что не поверит, что человек, в данный момент кажущийся нормальным, может не остаться таким в будущем. – Его голос превратился в полный боли шепот: – Особенно если этот человек – мужчина, который ей небезразличен.

Сердце Лизетт едва не выскочило из груди.

– Ты и правда мне небезразличен. Настолько, что я не отпущу тебя из-за опасений, что тебя может ждать столь ужасное будущее. Иногда просто нужно не обращать внимания на свои страхи.

– Так же, как ты не обращаешь внимания на свои? – спросил он коротко.

Она замерла.

– Ты о чем?

– Ты так боишься, что с тобой случится то же, что случилось с твоей матерью. Что ты останешься одна с двумя детьми и без средств, чтобы о них позаботиться. Так боишься, что мужчины тебя разочаруют. Я не вижу, чтобы ты не обращала внимания на свои страхи, Лизетт.

Он был прав. Она так боялась, что герцог разобьет ей сердце, что не замечала в нем человека глубоко несчастного, даже несмотря на все окружавшее его богатство и роскошь.

Что ж, теперь Лизетт это заметила. Именно этот секрет заставлял его быть таким жестким и отстраненным, заставлял бояться своих собственных желаний, опасаясь, что малейшая оплошность может оказаться первым проявлением безумия. Именно он заставлял Макса тосковать по всему тому, что тот утратил, когда смерть брата превратила его в наследника герцогского титула.

И именно этот секрет был причиной всей той доброты, которую Макс то и дело проявлял в ее отношении. Потому что он знал, каково это, когда над тобой все время тайно насмехаются. Кто бы мог подумать, что у нее с герцогом было столько общего?

– Да, это правда, – сумела произнести она, сражаясь с выражением сочувствия, которое, как Лизетт была уверена, явственно читалось на ее лице. – Слишком долго я позволяла своим страхам управлять моей жизнью. Но я начинаю думать, что за время нашего путешествия избавилась от многих из них. Возможно, пришло время перестать жить прошлым моей матери.

Это явно не было тем ответом, которого ожидал Макс. Он покачал головой:

– Ты права в том, что тревожишься из-за мужчин. И тем более из-за меня. Я однозначно тебя разочарую.

– По крайней мере, ты никогда мне не лгал, – сказала она. – Ты не такой, как отец, который, пользуясь тем, что мать надеялась на то, что он на ней женится, затащил ее в постель. Ты ни разу не утверждал, что у нас может быть что-то большее, чем твоя… твоя…