Страсть гордой княжны

– О да, и в этом красота пятого свадебного дня. Юные воины, сильные духом и крепкие телом, весь день сражаются с животными, дабы показать силу и ловкость человеческую и то, сколь высоко поднялся человек над всеми тварями земными. Те, кто выжил в этих схватках, после становятся личной гвардией жениха и отправляются с ним во все походы. Жених же вынимает кинжал из ножен только один раз – в сражении с Нагом. И это есть символ того, что будущий муж сможет защитить жену, что ни стихийные бедствия, ни дикие звери, ни даже гнев самой матери-земли не сможет разорвать счастливых цепей этого союза.

– Прошу прощения у достойного церемониймейстера. Однако о сражении с любым животным я должен знать заранее. Ибо, увы, обычаи страны, вознесшей меня столь высоко, и страны, вырастившей меня, противоречат друг другу. Кто такой этот Наг? Что это за монстр? Быть может, у него есть и еще какое-то имя. И что значит «церемониальное сражение»?

– Наг, нетерпеливый юноша, – с тяжелым вздохом ответил старик, – это огромная змея, самая большая гордость зверинца магараджи. А церемониальным сражение называется потому, что тебе нужно лишь пригвоздить его кинжалом к земле. Никто не будет требовать от тебя большего.

«О Аллах великий… Нага пригвоздить к земле…»

– Особо доверенные люди, юноша, выращивают нагов в особом питомнике. И к моменту свадьбы избирают самого крупного и самого кровожадного.

Воистину, так можно почувствовать, как камень с души падает. Во всяком случае, сейчас Масуд понял смысл этой фразы более отчетливо. Все же сражаться придется не с тем Нагом, не с учителем магов… Однако сражение с гигантской змеей, даже самой безобидной, все равно показалось Масуду действом более чем отвратительным. О счастье, можно попробовать укоротить длинную, как песня рапсода, свадебную церемонию…

Масуд выпрямился и проговорил:

– Уважаемый, есть ли в прекрасном княжестве Нарандат человек, который управляет проведением всех церемоний? Есть ли тот, кто решает все вопросы, если, о Аллах всемилостивый, традиции одной страны входят в противоречие с традициями другой?

– О да, названный брат владыки, такой человек есть. Это сам магараджа. Только он может решить, противоречивы ли традиции и что делать, если противоречия нельзя примирить.

– В таком случае я должен сию же секунду пасть ниц перед своим старшим названным братом. Ибо, боюсь, моя свадьба под угрозой.

Второй церемониймейстер широко раскрыл глаза.

– Что случилось, уважаемый?

– Должно быть, я не смогу жениться на дочери моего брата… Ибо принадлежу к тем, кто отвергает убийство всего живого, если оно совершается не для утоления голода. А церемониальное сражение на потеху публики, пусть и с высокой сакральной целью, вряд ли можно назвать утолением голода.

О, такого лица у собеседника Масуд не видел никогда. Ибо сначала старик побледнел, как снег, потом лицо его побагровело, потом краснота ушла, оставив полыхать лишь уши. Да, это был настоящий смертельный удар. В разуме церемониймейстера осталась лишь паника: мысли путались, как у юного ученика, который перестал понимать, чего хочет от него строгий учитель.

– Я испрошу для тебя, будущий муж, срочной аудиенции. Ибо это препятствие, боюсь, может стать непреодолимым, а счастье твое недостижимым.

Старик засеменил прочь, чалма его часто-часто качалась, сухонькие ручки непрерывно что-то поправляли в многоцветном и многослойном одеянии.

– Аллах всесильный и всевидящий! – с едва слышным смешком проговорил Масуд. – Неужели вот так просто мне удастся отделаться от семидневного сидения перед толпой гостей, которые будут на меня смотреть, как на диковинное животное в зверинце?

«Боюсь, человечек, – с тихим смехом ответил Наг, настоящий Наг-повелитель, наставник всех магов, – что так просто тебе не улизнуть. Должно быть, магараджа придумает какой-нибудь выход. Хотя ты прав, сражение с удавом мало приличествует человеку. Столь же, сколь мало приличествует разумному человеку и война – сражение толпы двуногих с толпой других двуногих».

Свиток двадцать третий

Конечно, Наг оказался прав. Хотя вот этому Масуд вовсе не удивился, ибо мудрость всего мира была лишь тенью мудрости учителя магов. Тем же вечером в покоях Масуда появился сам магараджа.

– Брат наш, воистину горек для нас этот день!

– Что случилось, великий магараджа? – Масуд удивился более, чем мог представить.

– Второй церемониймейстер пал перед нами ниц в горестном недоумении. Ибо противоречие кажется ему неразрешимым. Он даже посмел предположить, что совершение свадебного обряда между тобой и нашей дочерью невозможно.

В душе Масуда затеплилась надежда, что свадьбу отменят, раз уж традиции народов жениха и невесты столь разительно отличаются. Но, увы, следующие же слова Раджа Великого убили едва родившуюся надежду.

– Однако нам, к счастью, легко удалось разрешить это, казалось бы, неразрешимое противоречие. Ответь мне, как празднуют свадьбу у вас на родине?

Масуд пожал плечами.