Страсть и судьба

Было раннее утро. Еще не совсем рассвело, когда Оливер внес Сесили в свои покои в Белмонте. Бедняжка была вконец измучена долгой ухабистой дорогой, не позволившей ей сомкнуть глаз. Однако, несмотря на усталость, ее глаза блестели от любопытства, когда она разглядывала спальню, раньше принадлежавшую Огасту.

Вслед за Оливером в спальню вошли Арго и двое слуг. Один нес сумки Сесили, другой — поднос с кушаньями и напитками.

— Не нужно ли вам что-нибудь еще, милорд? — спросил Арго, когда сонные слуги, зевая и потирая глаза, вышли. Сам Арго выглядел несколько встрепанным. Оливер был уверен, что его подняли с постели сообщением о том, что какие-то путники в карете требуют пропустить их в Белмонт.

— Пошли двух солдат в ночной дозор поблизости от Фолстоу. Пусть они наблюдают за происходящим. Один из них пусть периодически возвращается с донесением, а вместо него в дозор отправляется новый солдат, чтобы их все время было двое.

Оливер бережно поставил все еще бледную Сесили на ноги, и она стала медленно снимать накидку и фату.

— Будет сделано, милорд, — поклонился Арго.

— И втолкуй, что они не должны привлекать к себе внимание и ни в коем случае не должны вмешиваться в происходящее. Фолстоу ждет нападения, поэтому их могут сгоряча пристрелить.

— Понятно, милорд, — кивнул Арго. — Доброй… доброго утра, милорд, леди Белкот.

Не успела закрыться дверь за управляющим, как Сесили повернулась к Оливеру с радостной улыбкой и воскликнула:

— Я леди Белкот!

— Разумеется! — Он обнял ее за талию, и Сесили положила руки ему на грудь. — Ты счастлива?

— Счастлива как никогда в жизни! — энергично закивала она. — Мне так хочется поскорее увидеть мой новый дом!

— Сочту за честь показать тебе его, — сказал Оливер и неожиданно поцеловал ее в нос. — Белмонт не может похвастать старинными развалинами, полными опасностей и суеверий, зато здесь есть настоящий водопад, очень красивый.

— Да? — приятно удивилась Сесили. — Мне это гораздо больше по душе. Он далеко отсюда?

Оливер взял ее за руку и подвел к окну. Одним движением он распахнул створки, и в комнату ворвался свежий прохладный ветер. Оливер указал рукой на запад.

— Видишь те два холма?

Она кивнула, старательно вглядываясь в темноту.

— В той долине есть глубокое озеро, — продолжал Оливер. — Его питает водопад. Мальчишками мы с Огастом любили плавать там.

— Ты отвезешь меня туда?

— Я отвезу тебя, куда захочешь, моя любимая жена, — прошептал он ей на ухо.

Ветер бросил ей в лицо прядь, Оливер бережно отвел ее за ухо и нежно поцеловал в губы.

— А как насчет постели? — промурлыкала она.

Оливер на мгновение замер и, чуть отстранившись, сказал:

— Сесили, но твоя рука…

— Когда мы впервые занимались любовью, у тебя была сломана рука, однако это не помешало тебе подарить мне ребенка.

Он неожиданно для себя покраснел:

— Ну, не каждый день встречаешь очаровательную красавицу посреди руин, не правда ли? Кстати, насчет нашего ребенка…

— Не бойся, Оливер, с ним ничего не случится, если ты будешь ласковым и Осторожным. Ты ведь это умеешь?

Она нежно коснулась его волос.

Оливер почувствовал, как в нем вспыхнуло жаркое пламя желания, словно масляную лампу уронили в сухое сено. Холодный ветер из раскрытого окна не охлаждал, а, напротив, распалял его страсть. Он прижал к себе Сесили и стал нежно ее целовать. Ветер обнимал их обоих, едва различимо шепча дерзкие слова вечной как мир любви.

Слабый шорох привлек внимание Оливера. Он открыл глаза и оглянулся в поисках источника звука. На широком столе лежал альбом Огаста с зарисовками, и ветер листал его страницы. Казалось, Сибилла Фокс весело плясала, перескакивая с одного листа на другой. Очередной порыв ветра опрокинул чашу монет прямо на альбом, и танец Сибиллы прекратился. По спине Оливера пробежал холодок.

— Что с тобой? — встревоженно спросила Сесили, поворачивая голову.

— Нет, ничего, — ответил он, снова глядя на молодую жену с радостной улыбкой. — Просто слишком сильный ветер. — Он закрыл окно. — Тебе помочь переодеться?

— Нет, — озорно улыбнулась она и направилась за высокую ширму.

Оливер подошел к столу, на ходу снимая рубашку, и, осторожно сдвинув монеты со страницы альбома, бережно закрыл его.

— Извини, старина, — прошептал он и дважды постучал по альбому указательным пальцем.

Потом обернулся и заметил все еще лежавшую на полу возле кресла дорожную сумку Сесили. Подойдя к ней, он усмехнулся:

— Кажется, ты кое-что забыла, милая!

Взяв сумку, он направился с ней к ширме.

— Ничего я не забыла, — отозвалась Сесили, выходя из-за ширмы совершенно нагая.

Сумка выпала из рук Оливера и упала на пол с глухим стуком.

Оливер восторженно смотрел на Сесили, и она чувствовала поднимавшуюся в ней теплую волну влечения. Он продолжал все также восторженно смотреть на нее, не шелохнувшись и не произнеся ни слова. Тогда она обиженно фыркнула и уперла руки в бока.

Он встряхнул головой, словно приходя в себя:

— Прости, ты что-то сказала?

— Нет, — улыбнулась она. — Но я стою перед тобой в костюме Евы, а ты даже не снял еще сапоги. Может, мне снова одеться?

— О нет! Нет-нет-нет!