Страсть и судьба

Нет, тут же ответила она сама себе. Это невозможно. Среди ее знакомых нет никого, кто мог бы устроить эту злую мистификацию. Кроме того, она знает этот дом. Никто не смог бы заменить разбитые изразцы у камина или сломанные балясины на лестнице, пока она медитировала. Никто не смог бы оклеить стены обоями и пригнать грузовик с мебелью той эпохи, коврами, драпировками и безделушками за какие-то двадцать минут!

Боже милосердный, что же случилось? Голова у нее почти раскололась от всех этих безумных вопросов, а тем временем женщины поднялись на второй этаж. Верхний коридор тоже был покрыт роскошными коврами, оклеен обоями и меблирован. Изящный диванчик розового дерева с двумя чиппендейлскими креслами по бокам стоял у стены, а напротив, в простенке — ампирный столик. В конце коридора раскинул листья пышный зеленый папоротник в кадке.

— Идите сюда, — позвала женщина.

Сара вошла за ней в первую спальню справа. Потрясение ее все возрастало.

— Это будет ваша комната, пока вы здесь, — сказала хозяйка, сопровождая слова взмахом руки, — то есть, если Дэмьен решит вас оставить.

Сара огляделась. Замечательная комната! Стены мягкого желтого цвета, потолок и занавеси — ярко-белые. На полу — обюссоновский ковер. Мебель резного красного дерева — письменный стол, комод, изящный дамский туалетный столик с наклонным зеркалом. Кровать — истинный шедевр: прекрасные резные стенки в головах и в изножье, а сверху — полубалдахин на бледно-желтой подкладке. Похожую старинную кровать Сара видела в музее в Саванне; ее изготовили по рисунку известного ново-орлеанского мебельщика Прудента Мэлларда.

Пока Сара с упоением созерцала комнату, женщина быстро подошла к кедровому сундуку у окна.

— Здесь должно найтись что-нибудь подходящее, — бормотала она, открывая его. — Ну вот, это синее шерстяное платье выглядит вполне прилично.

Сара смотрела, как женщина кладет на кровать длинное темное платье. За ним последовали другие странные предметы туалета — корсет, сорочка и панталоны, несколько длинных нижних юбок и шелковые серые чулки. Захлопнув крышку, женщина повернулась к Саре и подала ей пару туфель весьма забавного вида: черные, на низких каблуках, ряд пуговиц доходит до лодыжки. В музеях Сара видела такие туфли.

— Ну что же, я оставлю вас, одевайтесь, — сказала женщина. — И прошу, сделайте что-нибудь с этими волосами. Когда они вот так распущены по плечам, в этом есть нечто весьма рискованное. И еще цветы! У вас такой вид, мисс, будто вы кувыркались в поле.

Сара машинально подняла руку к волосам, глядя, как женщина направляется к двери.

— Н-но… как вас зовут? — спросила она, запинаясь.

Женщина обернулась и посмотрела на нее с негодованием.

— Как меня зовут? Олимпия Фонтэн, конечно. Ведь м-р Рильо сказал вам? А если вы не знаете нашей фамилии, как вы сюда попали, дитя?

Действительно, как? Подумала Сара, уставясь остолбенело на женщину.

Олимпия все также негодующе покачала головой.

— Мисс Дженнингс, я опять прошу вас поспешить. Будем надеяться, что вы окажетесь посообразительней, когда возьмете в руки свои кисти.

И вскинув голову, странная маленькая женщина вылетела из комнаты.

Сара прошла по комнате, по-прежнему пребывая в оцепенении, и, приблизившись к окну, посмотрела сквозь кружевные гардины. Окно выходило на верхнюю галерею, окружающую дом; галерея выглядела гораздо новее, ее недавно побелили. На западе, именно там, где полагается, текла широкая Миссисипи.

Но перед домом вместо леса простиралось поле, вспаханное под пар и поросшее сорняками. Сара бросилась к окну, но остановилась, не дойдя до него, — она почувствовала сверхъестественную дрожь воздуха, насыщенного как бы электричеством. Инстинктивно она отпрянула от наэлектризованной территории у окна, ощутив, что у наружной стены дома ее ждет какая-то опасность.

Придя в еще большее замешательство, она села на кровать и утонула в ней — матрас, очевидно, набит пухом. Сара потрогала пальцем странную кружевную принадлежность туалета, лежащую рядом. Она прочла достаточно исторических романов и знала, что такие вещи носили во второй половине XIX века. И при этом по их виду никак нельзя сказать, что им почти сто лет. Что же с ней происходит? Это реальная жизнь? Или она попала к сумасшедшим?

Или это она сошла с ума, или спит, или вернулась почти на сто лет назад?..

Чтобы встретить Дэмьена. Ясность ответа ошеломила Сару. Ее сейчас представят тому самому призраку, который столько раз являлся ей. И она поняла, что должна встретиться с ним, что бы это ни было — безумие, сон или явь.