Страсть искажает все (СИ)

— Я мечтал грохнуть Гришку, но, к сожалению, не успел. А Вы бы хотели его убить? — Между прочим поинтересовался. — Мне кажется, мотивов у Вас должно быть не меньше, чем у меня.

Ступор на лице Одинцова дал понять Рощину, какую партию разыграть в этот час.

— Григорий Латунин был далек от образца морали, но вопреки его деяниям, предпочитаю другие методы. Более гуманные. — Глядя в глаза Кириллу, выдержано отозвался Андрей Михайлович.

— А изнасилуй он мою дочь так, я бы яйца живьем оторвал и скормил падле. — Ухмыльнувшись, выдал мужчина.

Наблюдая за сменой эмоций на лице чиновника, внутренне ликовал. Вотан не знал о Гришке и участии Маргариты в судьбе последнего. Еще бы, генерал шишка, но менты в городе все подчинялись Рощину. А его люди постарались, чтобы о том, что убила Латунина именно Королева, не разведал никто.

— Маргарита Одинцова? Знакомо имя? — Продолжал добивать Рощин. — Хороша, чертовка. В юности ей не посчастливилось оказаться в борделе Сизого и как следствие в руках Гришки. Но она, умница, умеет за себя постоять. Пришибла обидчика и глазом не моргнула. Правда, потом чуть умом не тронулась. Но это дело поправимое.

Андрей Михайлович, упрямо сверля взором Кирилла, с каждым словом сильнее сжимал в руке карандаш. Натянулся, как тетива. Казалось, дышать перестал. Треск и карандаш под сильным напором разломался на две части.

— Где она? — Сипло выдохнул.

— В безопасном месте. Там, где ей не угрожает тюремное заключение, которое вряд ли морально вынесет. — Сложив руки на груди, криво усмехнулся Кирилл.

— Она у тебя. — Не спросил, отметит очевидное.

Опять молчание. Рощин и бровью не повел. Ждал следующего хода от Вотана. Торопиться ни к чему. Нельзя допустить малейшего промаха. Раз собеседник нервничает — не так он черств и невозмутим, как хочет казаться. Значит, зов крови присутствует. Дочь небезразлична.

Одинцов тоже чего-то выжидал. Рассматривал внимательно Рощина. Может, хотел уличить во лжи, или предполагал, чего стоит дожидаться далее. Но в немой битве выиграл Кирилл. Андрей Михайлович, резво подскочив, стукнул ладонью по столешнице. Поддаваясь вперед, припечатал:

— Су*а, если ты с ней что-то сотворил, я тебя не просто засажу, сделаю все, чтобы до суда не дожил!

— Эй, полегче, генерал-майор. — Примирительно поднял руки Рощин. — Будь со мной сейчас адвокат, мы могли подать встречный иск за угрозы. И Вас непременно сняли с этого дела в отсутствии беспристрастности.

— Поумничай тут! — Огрызнулся Вотан не шелохнувшись. — Отвечай, где Маргарита и что с ней.

— Андрей Михайлович, если Вы прекратите волноваться, думаю, мы сможем прийти к компромиссу.

Секунды, как вечность. Прежде чем Одинцов, оттолкнувшись от стола, отстранился к окну. Достал из кармана пачку сигарет, покрутил в руках. Оглянувшись к Кириллу, тяжело выдохнул:

— Рощин, ты умный мужик. Все обстоятельства против: твои подчиненные наворотили дел в борделе, убили кучу людей, Сизого. Кроме этого, у нас есть основания полагать, что винный бизнес не так чист, как кажется. О связях твоей семьи с наркотиками давно ходят легенды. Доказать — для меня дело времени, но и без того хватит мотивов задержать тебя, чтобы не сбежал из страны. Не усугубляй ситуацию.

Рощин с жадностью проследил, как генерал достал сигарету и прикурил. С этим арестом почти день без никотина. Оказывается, та еще зависимость. Не думал о куреве пока не увидел и не унюхал дым. Теперь хотелось до чертиков. Но надо немного потерпеть. Даст бог через несколько часов будет на свободе: сможет и закурить, и выпить, и Королеву пообжимать.

— Это Вы не усугубляйте. Маргарита — Ваша дочь. А я — её единственное спасение. — Самоуверенно вывалил главный козырь. — Вы же не станете лишать родную дочь спасения? Какими чужими людьми за последние двадцать лет не были.

— Су*а, все прознал. Оборзел совсем? — Нещадно смяв почти целую сигарету, заорал Одинцов. — Ты не смеешь думать о ней, не то что говорить!

— Больше скажу: я её еще и трогаю регулярно. — Понимал, что напрасно лезет на рожон, но хотелось утереть нос генералу. Показать, что ныне Рощин главный мужчина в жизни Маргариты и появление блудного отца это не изменит.

— Ублюдок! — Терпение Одинцова лопнуло, бросился к Кириллу. Хватая того за грудки, поднял со стула, впечатав в стену. — Если ты был одним из тех, кто… Кто…

Андрей Михайлович жадно хватал воздух. Глаза горели от злости. Кирилл внутренне ликовал. Незавидное положение быть приплюснутым поджарым генералом не печалило. Чуял, что до победы пара малюсеньких шагов.

— В данном случае тебя должно волновать, что Маргарита жива, цела и невредима благодаря мне. — Выплюнул прямо в лицо собеседнику. — Что разгромил вонючее гнездо порока и уложил Сизого, вместо того чтобы дело шить, «спасибо» надо сказать. Вы пока со своими цепными пасами приехали, там и ловить некого стало. Хочешь, чтобы с дочерью все было в порядке, отпустишь меня, и обсудим. А нет — можешь хоть здесь удушить.