Страсть к вещам небезопасна

Богдан расстегнул застежку на спине, и грудь получила свободу. Бретельки лифчика оказались растянуты между руками. Саша отцепилась от перил, и ее белье полетело вниз на мраморный пол. Заведя руки за голову, она обняла за шею Богдана, прогнувшись в спине и демонстрируя бюст, по праву гордясь полным третьим размером.

Вопреки ожиданиям, его пальцы не накрыли грудь — хотя она чувствовала, как скользит изучающий взгляд по коже, — а сжались на животе, надавливая и поглаживая. От разочарования хотелось застонать. Казалось, что не прикоснись он к груди — и мир взорвется. Богдан же поддел пальцами трусики и потянул их вниз.

— Расставь ноги.

Она подчинилась властному приказу прежде, чем осознала.

— Они не должны упасть.

— Иначе что? — срывающимся голосом выдохнула Алекс. Она оказалась стреножена. Материя натянулась чуть выше колен, и от этого она чувствовала себя еще более голой, чем если бы была полностью обнажена.

— Я буду разочарован, — чуть растягивая слова и поглаживая ей живот, произнес Богдан. Его акцент усилился, что еще сильнее возбуждало. — Ты же не хочешь меня разочаровать?

Сволочь! Знал, что не хочет, и играл. Несмотря на осознание этого, Саша понимала: теперь ни за что не позволит чертову клочку ткани упасть. Вспыхнувшая злость лишь усилила желание. Ведь толком еще не ласкал, но она уже была готова кричать от тихих слов и от того, как он рисует пальцами круги вокруг пупка. Грудь налилась, требуя прикосновений и заставляя гореть на медленном огне.

С ней никогда такого не случалось. Она соблазняла, любила играть, сводя с ума, но сама еще не была по ту сторону баррикады и ни разу не ощущала зависимости от другого человека. Понимала, что он намеренно играет, распаляя ее, — и одновременно хотела стать его женщиной, принадлежать ему. Чувствовала, что такого мужчины, именно мужчины с большой буквы «М», может больше и не встретить.

Не было сил оттолкнуть, прекратить творимое Богданом безобразие. Не так она хотела, совсем не так, но он не давал приблизиться и даже любовью предпочитал заниматься, удерживая на расстоянии.

В подтверждение сделанным выводам, Богдан пресек ее попытку повернуться и перегнул через перила, заставив спешно схватиться за них для равновесия.

Алекс протестующе пискнула и тут же застонала, когда мужская рука властно накрыла там, где было уже влажно.

— Не хочешь? — в вопросе звучала преувеличенная забота, больше похожая на насмешку. — Отпустить?

И он начал медленно убирать руку.

— Нет! — презирая себя, воскликнула Саша. Слишком сильно она его хотела, чтобы остановиться сейчас.

— Тогда замри! — опять приказ.

Ладонь он все же убрал и немного отстранился, но это было продолжение игры. Она услышала звук расстегиваемой молнии и шелест фольги. Коктейль противоречивых эмоций захлестнул Алекс. Предвкушение боролось с горечью от того, как именно все это происходит. Она сходила с ума от его близости, желания, а вот он ни на миг не отпускал контроль.

— Богдан… — И осеклась, так как одним движением он оказался в ней. На какой-то миг забыла все, что собиралась сказать. И все же хотела большего, чем просто секс. — Мне этого мало!

— Мало? — удивился он, и несколько резких движений выбили все дыхание. Его стало много. Слишком много. Ноги дрожали от напряжения, удовольствие граничило с болью, а он еще схватил за волосы и накрутил на кулак, заставляя прогнуться в спине.

— Мало! — вопреки всему крикнула хрипло и зло. Эхо слов разнеслось по дому.

— Чего ты хочешь? — наклонился к ней Богдан.

— Тебя.

Он замер, заставив и ее оставаться натянутой, как струна, не только в прямом, но и в переносном смысле. Наплевав на гордость, призналась откровенно, понимая, что второго раза может и не быть:

— Хочу касаться тебя, целовать. Хочу принадлежать тебе. Хочу иметь возможность ласкать.

— Тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь? — напряженно и с угрозой поинтересовался Богдан. Он находился в ней, но не шевелился.

— Я хочу тебя, — выделила последнее слово. Пусть сам решает — это много или мало, но не надо трахать, удерживая на расстоянии. Она хотела близости, а не одноразового секса.

* * *

Несмотря на раздражение, Богдан восхитился. Нет, правда, восхитился ею. Эта девочка осмелилась в открытую что-то требовать. На такое не решались более опытные женщины — лишь надеялись, что он изменит свое отношение к ним, со временем. Он же пользовался ими, но никогда не подпускал близко ни в физическом, ни в эмоциональном плане.

Богдан оказался в непростой ситуации, сам загнав себя в ловушку. Откажи ей сейчас, заставь играть на своих условиях — и она может обидеться. Иногда женщине легче дать, что она хочет, чем обидеть и потом просить прощения. Алекс не стоило выпускать из виду, пока не выяснилось, кто стоит за ограблением.

Все еще раздумывая, освободил из захвата волосы и стал медленно отстраняться. До последнего ждал, что она дрогнет, но нет. Получив свободу, Алекс развернулась. Несмотря на затаенный в глазах страх, когда трусики упали на пол, с вызовом через них перешагнула.

— Стоило предупредить, что ты сторонница миссионерской позы.