Страсть Маргариты

  Я еще не видела его серость такой теплой, и такой эмоциональной. Здесь была растерянность, молчаливое извинение, мука, трепет, желание, удовлетворение. И это все плавно перетекало в меня, заполняя его ощущениями, и смешиваясь с моими в сладкий коктейль с привкусом легкой горечи. Я сделала вдох впервые за последнее время, все еще находясь в состоянии эйфории, все еще лежащая на твердом столе под крепки телом Серафима, и все еще чувствуя его внутри себя. Делая вдох, я приоткрыла губы, замечая, каким плотоядным взглядом одарил их Серафим, чуть приоткрывая свои, словно в несдерживаемом рефлексе. У меня проскользнула мысль, что сейчас он меня поцелует, но вместо этого, к губам прижались его дрожащие пальцы, которые отправились гулять по моему лицу, прочерчивая подбородок, скулу, веки...

  - Я с первой нашей встречи мечтал вот так прикоснуться к твоему лицу.

  - Оно тебе кого-то напоминает, - не удержалась я от язвы.

  - Нет, уже давно нет, - уверенно ответил он. - Ты другая. И у тебя даже мимика другая. Когда ты злишься, то всегда хмуришься, - сказал он, скользя пальцами между бровями и по носу. - А когда испытываешь голод любого характера, часто проводишь языком по губам, - добавил он, снова погладив вышеупомянутую часть моего лица, и плавно опускаясь пальцами по шее, за которыми неотрывно следили его глаза.

  Я таяла. Под этими ласками я плавилась как воск, позволяя Серафиму лепить из меня все, что он пожелает. А желал он того, чего я от него совершенно не ожидала. Опуская глаза вдоль моего тела, он обхватил ладонью мое бедро, теснее прижимая к себе, заставляя скользить по его члену, который продолжал оставаться все таким же твердым. О-о-о... черт! А чего же еще я ждала от вампира, у которого секс, кажется, был в прошлом... даже не столетии, а тысячелетии! Но мне не удалось прочувствовать все удовольствие от такого натиска, потому что подо мной качнулся стол. Хм... то ли у Серафима ненадежная мебель, то ли мы так раскачали ножки стола. Но как бы там ни было, а мне не хотелось, чтобы подо мной рухнула мебель. И вообще, не слишком ли я увлеклась? И с кем?

  А, черт! Какой ужас!

  Какой... губы Серафима сомкнулись на моем соске, втянули и облизали... сладкий... ужас!

  Сейчас я могла только наслаждаться, запустив пальцы в волосы Серафима. Его губы опустились ниже, целуя и покусывая живот, пока руки сильнее, чем было нужно, сминали кожу на спине, выгибая под эти ласки, и пока его плоть медленно выскальзывала из меня, но только затем, чтобы уступить место влажному языку... Ох-хох, если бы по мне проехал танк, я бы и то меньше чувствовала себя такой... ошеломленной. Никогда бы не подумала, что эта внешне холодная глыба, с жидким огнем где-то глубоко внутри, на такое способна.

  Опустившись на колени, Серафим притянул к себе мои бедра, вонзаясь языком вглубь лона и слизывая кровь, из которой состояли почти все жидкости нашего организма. От такого интимного питания я застонала, царапая столешницу над своей головой. Оказывается, уступать желаниям Серафима - это весьма приятное занятие. Но лучше бы я этого не знала, потому как внутри меня творился такой бардак из разбросанных и разномастный чувств, что я боялась сейчас совать в них свой нос. Да и о чем сейчас можно было думать, когда язык Серафима творил со мной такое... что истома быстро переросла в желание, и мне стало мало его языка. Нагой оттолкнув от себя Серафима, я сползла к нему на пол, прямиком в его крепкие объятья, впиваясь в губы, на которых была моя кровь. Облизывая и напирая, я заставила Серафима лечь на спину. Потом аккуратно оседлала его, и совсем не аккуратно потерлась бедрами об твердый пах, дразня его и себя, и в ответ слыша болезненный стон возбуждения.

  Ну вот, я снова была мокрой, готовой и жаждущей. Последние события заставили меня взглянуть на Серафима совсем по-другому. Кардинально. Сейчас он был для меня самым большим в моей жизни, просто огромным, искушением. Казалось, что я разбудила спящий вулкан. И осознавать, что все сейчас происходящее с Серафимом из-за меня одной... Ох! Да это мгновенно лишало самообладания. В самых ярких красках чувствовать себя его слабостью и ощущать свое превосходство - это кружило голову. А наблюдать, какую дикую необходимость во мне испытывает этот мужчина... до ломоты сжимая руки на моем теле, уже давно перестав дышать, не справляясь с эмоциями и чувствами, контроль которых оттачивался столетиями... (мое горло сжал голодный спазм) да это слишком даже для меня. И было так приятно смотреть на его сладкие мучения, видеть эмоции на ранее каменном лице...

  Склонившись над Серафимом, я обхватила рукой его твердую плоть, направляя в себя, и ловя губами хриплый стон. Он закрыл глаза, сжимая ладонями мой зад, так что в кожу впились ногти, и отчего я дернулась к нему навстречу, усаживаясь и накрывая всю его длину.