Страсть на грани

Но вот поди ж ты, до того момента, когда он наткнулся на Вальку в спящем старом доме, он даже представить себе не мог, что в этой истории есть еще какие-нибудь участники. Даже когда Марина сказала, что ночью видела, как Валька влезает в разбитое окно, он не придал этому особого значения.

— Кто этот Валька? — только и спросил лениво, чтобы что-нибудь спросить. Разговор с Мариной после секса всегда вызывал у него зевоту. Он был таким же тоскливым, как и собственно секс.

— Шорник наш новый, — охотно пояснила Марина. — Представь, придурок, на меня заглядывается, — она кокетливо передернула плечиком. — Можно подумать, я обращу внимание на простого работягу!

«Сама, чай, не голубых кровей», — зло подумал тогда он, но комментировать не стал, чтобы не обижать Марину. Она ему была еще нужна.

— А директриса ваша не спрашивала у него, зачем он это сделал? — так же лениво поинтересовался он.

— Так она ж не знала, что это Валька, — засмеялась Марина. — Она, курица, только крыльями хлопала, что кто-то окно разбил в усадьбе ее драгоценной, а что это он, ей невдомек было. Я же ей не сказала, что его видела.

— Почему?

— Да потому! — в голосе Марины, обычно лишенном жизненной силы, вдруг прорезался невиданный до этого напор. — Я ее ненавижу, эту старую суку! Господи, если бы она только на пенсию ушла, я бы могла стать директором. Это ж такие коммерческие возможности! Не говоря уж о том, что зарплата больше. Так нет же, будет сидеть на своем добре, папочкой завещанном! Музей, музей… Да кому он нужен, музей этот! Будь он проклят! Так что расстроилась она из-за происшествия с разбитым окном, и слава богу. Может, Валька еще когда-нибудь влезет, она снова расстроится, зараза. Мелочь, а приятно. Хотя нет, теперь-то мы сигнализацию включаем, не влезет он.

Информация про сигнализацию была своевременной. Дело в том, что к этому моменту он уже совершенно точно знал, что ни в квартире Леры, ни в доме Татьяны Ивановны, ни в хоромах бабки ничего нет. Он побывал там, выкроив удобное время, и теперь был убежден, что клад может находиться только в усадьбе. Нужно было не спеша, планомерно обыскать все постройки. И начать следовало, конечно, с барского дома.

Забрав у Марины ключ и вызнав, как отключается сигнализация, он забрался в дом ближайшей же ночью. Осторожно обшарив кабинет Татьяны Ивановны (оставлять тут разгром не следовало, потому что, возможно, вернуться пришлось бы еще не раз), прошел в столовую, при свете фонарика довольно быстро нашел половицу с раковиной, поднял крышку и обнаружил подвал.

Сердце радостно екнуло, но, как выяснилось за следующий час, совершенно напрасно. В подвале не было ничего, кроме старых бумаг и банок с краской. Аккуратно вернув крышку на место, он насторожился и прислушался. В доме был кто-то еще. Чуть слышные шаги раздавались из гостевой залы. Короткими, тоже неслышными перебежками он прокрался туда, по дороге завернув в кабинет, который занимала Марина. Там у самого входа стоял тяжелый бюст Пушкина. Курчавая голова великого поэта, увековеченная в тяжелой бронзе, удобно легла в ладонь.

Спрятав руку с оружием за спину, он шагнул в дверной проем гостиной и громко произнес: «Кто здесь?»

Копошащийся у подоконника Валька Резвухин, которого Марина днем еще издали показала своему любовнику (он и сам не знал, зачем попросил ее об этом), пытался закрыть окно, но вздрогнул от громкого голоса, отпустил шпингалет и прищемил себе палец. Вскрикнув, Валька, как заяц, метнулся от окна к двери, но ее перегораживала довольно мощная фигура вошедшего незнакомца. Бежать было некуда.

Что ж, ему не понадобилось много времени, чтобы вытрясти из перепуганного Вальки всю подноготную. Парень был трусоват, неопытен и не очень умен. Поэтому под мягким нажимом довольно быстро рассказал и историю сокровища, найденного его отцом, и то, как узнал, что Рокотов спрятал клад, и как решил найти его, чтобы зажить по-человечески.

Ни одна живая душа не могла связать Вальку с ним. А оставлять парня в живых было никак нельзя. Во-первых, он мог рассказать историю с кладом, которая явно не была предназначена для чужих ушей. Во-вторых, он мог найти этот клад раньше его, а следить не только за рокотовским семейством, но еще и за Валькой было слишком хлопотно. В-третьих и главных, Валька видел его лицо, а значит, становился ненужным свидетелем. Именно это обстоятельство и решило Валькину судьбу.

Когда парень закончил свой рассказ, ему было предложено покинуть здание тем же путем, которым он пришел. Валька не верил собственному счастью. Он три раза переспросил, точно ли незнакомец не сдаст его Татьяне Ивановне, которая вмиг бы вышибла его на улицу, а этого ему не хотелось, так как он был намерен продолжить поиски клада.