Страсть окаянная

– Этого хочу я сам. И еще больше я хочу, чтобы мы с тобой были вместе. На законных основаниях. Черт возьми, моя жизнь обрела истинный смысл только после того, как в ней появилась ты. Имею я право на счастье или нет?

– Конечно, имеешь.

– Вот и славно, – Войтович откинулся на высокую спинку кожаного кресла. – Жду не дождусь того момента, когда мы сможем отправиться с тобой в свадебное путешествие. Ты уже решила, куда хочешь поехать, любовь моя? Лично я за то, чтобы двинуть на...

Лошанский сухо откашлялся, привлекая к себе внимание олигарха. Войтович недовольно зыркнул в его сторону.

– Да-да. Вернемся к делу. А оно заключается в следующем, Леночка, – он снова смотрел Епифановой в глаза. – Мой развод способен лишить меня более чем внушительной части моего состояния. Я не намерен ее терять. И мы с Василием и Степаном нашли тут интересный выход из положения. Я хочу продать кое-что, а наличность перевести на лицевой счет в Женеве, который мы откроем на твое имя. То есть фактически эти деньги будут принадлежать тебе, и Юля не будет иметь на них никаких прав. А они нам еще пригодятся, – Войтович буквально расплылся в широкой улыбке. – Как ты на это смотришь? По-моему, гениально. А все гениальное...

– Максим, я не могу...

Он вновь не дал ей закончить начатой фразы.

– Я подозревал, что у тебя найдется масса возражений по этому поводу, – сказал он. – Но спорить не имеет смысла. Ты ведь хочешь помочь мне? Или не хочешь? Я надеялся, что мы с тобой в одной лодке.

Вместо ответа Лена расплакалась. Сначала слезы беззвучно покатились у нее по щекам, а затем она закрыла лицо ладонями и зарыдала в голос. Плечи девушки содрогнулись. Войтович порывисто вскочил из-за стола и кинулся к ней. Одна из бумаг с печатным текстом взметнулась в воздух, но Лошанский ловко подхватил ее, не позволив упасть на пол. Олигарх к этому моменту был уже рядом с Леной и опустился возле нее на одно колено.

– В чем дело, солнышко? Что с тобой? – участливо поинтересовался он.

Лошанский и Сергиенко тактично отвернулись.

– Максим, я... – Епифанова подняла на него красные от слез глаза. – Я... Мне нужно с тобой поговорить. Наедине... Пожалуйста... Это очень важно.

– Ну, хорошо, хорошо. Ты только успокойся. – Он нежно погладил ее по волосам, а затем, все так же стоя на одном колене, обернулся на своих приспешников. – Оставьте нас на пару минут.

Ни Лошанскому, ни Сергиенко не требовалось повторной просьбы. Они почти одновременно поднялись с мягких кресел, прошли к двери и скрылись за ней. Войтович сел на диван рядом с Леной.

– Ну? Что такое? О чем ты хотела поговорить? – В голосе его звучало неподдельное беспокойство.

Лена разрыдалась еще сильнее. Он обнял ее и притянул к себе. С минуту они сидели так и молчали. Максим считал излишним торопить девушку с объяснениями. Она заговорила сама.

– Я должна тебе кое в чем признаться... Не знаю, простишь ли ты меня?..

– Простить тебя? За что? Конечно, я тебя прощу, – горячо заявил олигарх.

– Нет... Ты сначала выслушай. Только... Прежде чем я скажу тебе правду, я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя, – Лена подалась вперед и прижалась губами к его губам. Войтович попытался ответить на поцелуй, но она уже отстранилась. – Теперь люблю...

– Теперь?

– Да. Когда мы с тобой познакомились, все было не так. – Она вынула из рукава блузки носовой платок и промокнула им глаза. Слез больше не было, но время от времени Лена издавала характерные всхлипывания. – Наша встреча была подстроена, Максим. И в ресторане, и, по большому счету, на выставке, где ты увидел меня в первый раз. Я даже не журналистка, Максим... Я не хотела и боялась тебе признаться.

– Кем подстроена? – Войтович нахмурился. – Я ничего не понимаю.

– Сейчас поймешь... Не так давно я состояла в одном клубе, – пустилась в объяснения Епифанова. Она скомкала платок в кулаке. – Мы занимались кражами тотемов... Ну, вещами, принадлежащими знаменитостям. Это не совсем законно, Максим... Ну, и меня на этом взяли. А потом передали в руки фээсбэшников. В частности, генералу Мирошникову. Георгию Матвеевичу. Он со мной и разговаривал... Они там в своем ведомстве разработали какой-то план, жертвой которого должен был стать ты. Вернее, твои деньги. А я... Мне отвели роль наживки, если так можно выразиться. Насколько я их поняла, ты должен был влюбиться в меня, а потом перевести деньги на мое имя... Собственно, то, что ты сейчас и предлагаешь... Я не могла отказаться. Они бы убили меня... Я подозреваю, что они все равно так и так убьют меня, но... – Она снова заплакала, и снова кстати оказался ее платок. Войтович сидел без движений, как высеченная из мрамора фигура. – Я не хочу, чтобы их коварный план сработал. В отношении тебя. Ты стал мне очень дорог, Максим. Я действительно полюбила тебя. И я так больше не могу! Не могу поступить с тобой подло!.. Прости! Прости меня!