Страсть по понятиям

Она села боком ко мне, и ее левое бедро оказалось на моей койке; голень под прямым углом свешивалась вниз. Колготок на ней нет. нога загорелая, гладкая как шелк. И я почти уверен был в том, что Настя не скинула бы мою руку, если бы я вдруг рискнул погладить ее коленку.

— А если хочется подняться?

— У тебя сотрясение мозга, перелом челюсти.

— Это намек?

Я все-таки рискнул и ладонью накрыл ее коленку.

— Может быть еще хуже, — язвительно и даже злорадно усмехнулась она.

Но руку с коленки не столкнула. И тело ее заметно напряглось — в предвкушении продолжения. Ведь если я настоящий мужчина, то, сказав «а», обязан произнести «б»… Только вот готова ли она совершить со мной путешествие по всему алфавиту? Вдруг ее интересуют буквы «р» и «с»? Развод с женой и свадьба с ней самой… Я бы не хотел так далеко заходить. Достаточно «д» и «е»…

— Еще может быть…

Она вдруг накрыла мою ладонь своею и повела ею вверх по бедру, под подол своего платья.

— Сейчас Игорь зайдет, а мы тут с тобой…

Она улыбнулась, предвкушая страх и растерянность с моей стороны. Она ждала, что я испугаюсь и отдерну руку… А я, признаться, испугался, да так, что аж челюсть заныла. Не хотелось бы мне снова попасть под убойные кулаки. Но руку, тем не менее, я не отдернул.

— Пусть заходит.

— Ты не боишься? — удивленно спросила она.

Она только что направляла мою руку к своим запретным высотам, но сейчас удерживала ее. Оборонялась, но не контратаковала, пытаясь выбить меня с занятых позиций.

— А почему я должен бояться?

— Ну, мало ли.

И все-таки она пошла в наступление — сначала обратила в бегство мою руку, а затем и вовсе перебралась на соседнюю койку; села на самый краешек, плотно сомкнув ноги.

— Мало ли?.. Я сам не знаю, мало это или много, — сказал я, поднимаясь с койки вслед за ней.

Вроде бы мало, потому что я рассчитывал на большее. Но в то же время много, поскольку Настя, по сути, мой противник… Или все-таки мало? Ведь она могла нарочно дойти до своей буквы «д». Назло дразнить меня и динамить. Мне назло и себе в удовольствие? Ведь она провоцировала меня, играла со мной, поэтому моя рука побывала у нее под подолом — это своего рода оперативная необходимость. Но ведь ей нравилась такая игра… А она меня провоцировала. Ей нужно было знать, догадываюсь я, кто избил меня или нет.

— Игорь придет, он тебе объяснит, — зловредно усмехнулась она.

— А разве он еще не приходил?

— А что, приходил?

— Ну, кто-то ж меня сюда отправил… Кольчугин утверждает, что это были твои поклонники.

— Кольчугин? Утверждает?

— Ну, не то чтобы утверждает… Где вы его такого взяли? Могли бы кого-нибудь потолковей прислать, а у этого с головой, видно… У вас что, женщин в милиции нет? У нас в отделе, например, почти все дознаватели были женщинами. Или ты ревнуешь?

Я задал сразу три вопроса, но Настя обратила внимание на тот. который возмутил ее больше других.

— Кого я ревную?

— Меня. К дознавателю. Ну, если она женщиной будет…

— Не собираюсь я тебя ревновать.

— Значит, то, что дознавателя вы прислали, ты не отрицаешь?

— Мы прислали?! Это ты о чем?

— Настя, давай на прямоту. Да, я не совсем верю, что твой брат отвез Альберта домой в Киров. У меня остались сомнения на этот счет, и, чтобы избавиться от них, я стал наводить справки о твоем брате. Твоему брату позвонили, предупредили его, он выслал ко мне своих людей…

— Что-то ты не то говоришь, — на словах Настя отрицала мою правоту, но глазами соглашалась с ней.

Взгляд у нее серьезный, внимательный и твердый.

— Я даже не знаю, как этого узкоглазого зовут. «Гелендваген» его на какого-то Струкова зарегистрирован. Струков Федор Борисович, тридцать девять лет…

— Это ты о ком?

— Я бы мог тебе все по полочкам разложить. Но ты же видишь, мне тяжело разговаривать. Может, ты поможешь мне. сама все расскажешь?

— Зачем рассказывать, если ты сам все знаешь? — усмехнулась она.

— Значит, этот узкоглазый — Федя Струков. А где же твой Игорь? Он охраной на заводе рулит.

— Да, рулит. И ты для него слишком мелкая сошка, чтобы тобой лично заниматься.

— Значит, он Федю ко мне послал… Ну, хорошо, что так.

— И что же здесь хорошего?

— Ну, то, что Игорь не такой урод на внешность как Федя.

— На внешность? А тебе Федя только внешне не понравился? — колко усмехнулась Настя.

— Да и на внешность он урод. И по натуре своей урод. И твой Игорь тоже по натуре урод. А насчет его внешности не знаю…

— А не боишься за такие слова схлопотать?

— Когда страшно станет, тогда и буду бояться… А что. твой Игорь такой же урод, как Федя?

— На внешность?.. Нет, на внешность он не урод. Хотя и не красавец… А тебе что?

— Ну, не хочется, чтобы ты замуж за урода вышла. Обидно, ты красивая, а он урод… Значит, говоришь, на внешность он у тебя не урод, а так… Как же ты с уродом жить будешь?

— Я не говорила, что Игорь — урод, — с мягкой иронией во взгляде улыбнулась она.

— Ты не договорила. Но я все понял…

— Я смотрю, ты очень понятливый. Только непонятно, зачем ты в трансформаторную будку полез?

— Не влезай — убьет?.. Ну, да, не понял я этого по простоте своей душевной.

— Теперь понял?

— А что я должен был понять?