Страсть по понятиям

Дознаватель Кольчугин не входил в число людей, встрече с которыми я был бы рад. Не тот он человек. Зато ему, похоже, приятно было встретиться со мной. Вид у него торжествующий. Если в прошлую нашу встречу он был похож на колхозника, которого ждет тяжкий труд на пашне, то сейчас он мне напоминал крестьянина, выгодно продавшего свой урожай. Грубая у него радость…

— А ведь я знал, Плотников, что не просто так ты в наш город прибыл, — беззастенчиво потирая ладони, сказал Кольчугин.

Ну, конечно же, он все знал… Что сказали ему, то он и знает… Я почему-то уверен был, что за всем этим стоял Жмыхов.

Вместе с уверенностью у меня появились сомнения в собственном профессионализме… Да, выпил я немного, расслабился в сауне, но ведь не поэтому же позволил позвонить Насте своей маме Я же знал, догадывался, что телефон Варвары Степановны прослушивается, но мне казалось, что я готов к встрече со Жмыховым.

Но нет, Жмыхов меня перехитрил. Он просчитал мои действия. Один наряд милиции нас вспугнул, а другой — перехватил у озера. Ждали настам, потому и не смогли мы завести мотор.

А может, это Настя нас предала?.. Хотя нет, ее могли перехватить у пристани Но ведь наряд появился еще до того, как она сбежала от нас… Но ведь она могла сбежать потому, что была в сговоре со своим Игорем. Если так, то я точно профан в своем деле. Если так, то завязывать мне надо с частным сыском. Жена давно предлагала мне должность своего заместителя. Более того, она в принципе согласна уступить мне директорское кресло…

— Не просто так… — смакуя свои собственные слова, повторил Кольчугин. — Следили мы за тобой, Плотников. Следили!

Я глянул на него с ехидной усмешкой, но ничего не сказал. Не он следил за мной, а Жмыхов.

— Я не знаю, что ты там в районе Карасевки делал, но тебя там видели. Автобус твой видели. И как ты людей убивал, тоже видели…

— Кого я убивал? — удивленно спросил я.

— Людей… А я тебе сейчас даже скажу, кого ты убил, — Кольчугин опустил голову, смачно плюнул на пальцы правой руки, которыми тут же перелистнул страницу своей тетрадки, — Вот, гражданин Струков Федор Борисович. Гражданин Василевич Сергей Родионович. Гражданин Данилов Павел Ильич. Гражданин Киселев Степан Георгиевич…

— А кто это такие?

Кольчугин неторопливо закрыл тетрадь, крякнул в кулак и вдруг резко глянул на меня, хлопнув ладонью по столу:

— Только вот комедию здесь ломать не надо! Нам все известно! Все! И как ты со своим подельником убивал, и где трупы закапывал!

— О чем это вы, не понимаю?

Я глянул на закрытую тетрадку. Из нее не только уши Жмыхова росли, но и его голова по самую шею высовывалась. И эта голова с дьявольскими рогами, свиным пятаком вместо носа и козлиной бородкой язвительно скалилась, злорадно глядя на меня.

Неважно я себя чувствовал. Слишком уж паршивые условия содержания в местных милицейских застенках. Здание старое, с глубоким сырым подвалом, в котором находились маленькие камеры с выложенными из крупного камня стенами.

Вентиляция отвратительная, канализации отродясь не было — духота, сырость, вонь, грибок на стенах, плесень везде, даже в воздухе. Мокрицы, комары — всего этого с избытком. Иван находился где-то неподалеку, но связаться с ним не было никакой возможности.

Нас доставили сюда еще позапрошлой ночью и только сегодня утром впервые выдернули на допрос.

— Не понимает он!.. — ехидно хмыкнул дознаватель. — Мы понимаем, а он не понимает!.. Мы могилу нашли! Трупы там! Четыре трупа!

Видно, догадывался Жмыхов, что произошло с его бойцами, потому и решил взять меня на пушку — через своего брата и подконтрольных ему людей.

— У вас и протокол осмотра есть? — с мрачной усмешкой спросил я.

— А как же!

— Покажите!

— Следователь покажет! Решение о возбуждении уголовного дела я вынес, вам будет предъявлено обвинение…

— Кто бы сомневался, — угрюмо буркнул я.

— Ане надо сомневаться! Надо писать чистосердечное признание. Как это сделал ваш подельник, гражданин Косарев.

— Ну, конечно, как же я не догадался…

В моих словах полно было сарказма, но, увы, в них присутствовало и сомнение.

Был у нас разговор с Иваном, как вести себя в подобной ситуации. Я объяснял ему, как следователь может взять его на пушку. Дескать, Плотников уже признался, и если ты, Косарев, не хочешь остаться в дураках, давай пиши чистосердечное… Не должен был Иван попасться на эту нехитрую удочку. Но ведь не царевич он, а Иванушка… К тому же он знал, где находится «скотомогильник», в котором захоронен Струков со своими «быками». И он мог проговориться…

Ну что ж, Зина сама будет виновата в том, если меня отправят на пожизненное заключение. Не надо было мне своего братца Иванушку подсовывать… Блин, как бы мне Аленушкой не стать, которую злая колдунья утопила И не появится ведь добрый молодец… Разве что Ремезов меня может спасти. Чтобы воспользоваться мной, как сестрицей Аленушкой. Тьфу ты, неладная!

— Ну, если догадался, то давай, сознавайся, что там было да как, — приободрился Кольчугин.