Страсть по понятиям

— Не вру, — глянув на меня, сказал Жмыхов. — Я даже скажу тебе, в какой клинике все это произошло. И кто делал операцию, скажу… Да ты сам все узнаешь, если пробьешь личность этой Алины. Не существовало ее в природе до тех пор, пока не исчез Альберт Караваев… Ты же долго копал под это дело, Костя. Ты узнал, с кем жил Ремезов здесь, в две тысячи шестом году. С Альбертом он жил, на Крайней улице. Потом Альберт исчез. А потом, через время появилась Алина.

Ремезов дом к этому времени построил, Алина там после операции жила. Там у нее реабилитационный период проходил. Там ей больно еще было. Поэтому она и не захотела в этом доме после свадьбы жить. Поэтому Ремезов продал старый дом и построил себе новый. И туда Альберт въехал в качестве его полноценной жены…

— Ну, зачем ты это рассказал? — расплакалась вдруг Алина.

Она закрыла лицо ладонями и села в кресло возле двери. Иван смотрел на нее с открытым от шокового потрясения ртом.

— А зачем ты согласилась на операцию? — попенял ей Жмыхов.

— Это не твое собачье дело! — всхлипнула она.

— Алина, это правда? — спросил я.

Она опустила руки, подняла на меня красные от слез глаза.

— Это мое личное дело!

— Никто не спорит. Но ты же знала, что я приехал за Альбертом Караваевым. Ты знаешь, что твои родители тебя ищут, места себе не находят!

— Они не мои родители! Они родители Альберта! А я Алина!.. Я сама приняла это решение…

— Что, и никто не принуждал?

— Нет… Эдик только подсказал… Я, может, всю жизнь мечтала быть женщиной!

— А может, и не мечтала.

— Мечтала!

— А может, Эдик уговорил…

— Не уговаривал! Я сама!

— Но ты же с Настей сначала любовь закрутил. Извини, я хотел сказать, закрутила.

— Закрутил… С Настей закрутил, — опустив голову, вздохнула Алина. — Я тогда еще парнем был…

А с Эдиком он стал женщиной, но меня интимные подробности не очень-то интересовали, поэтому я пропустил этот момент.

— Я не знаю, мечтала ты стать женщиной или нет, но у тебя есть мать, отец. Они места себе от горя не находят, а тебе и дела нет!

— А если я их ненавижу?

Я поморщился оттого, что вся злоба на чету Караваевых выплеснулась на меня.

— За что?

— За все!.. Они всю жизнь только Дашку свою любили! Как только Дашка родилась, так все ей! Все для нее! А я для них не существовал! — забилась в истерике Алина.

На нее противно было смотреть. Даже Иван неприязненно хмурил брови. Ведь теперь он видел в ней не капризную возлюбленную, а избалованного родителями психопатического эгоиста. И мужика, с которым он как минимум целовался…

— Тогда почему они тебя ищут?

— А потому что совесть заела!

— Значит, есть совесть. А если есть совесть, значит, они заслуживают прощения!

Я знал родителей Альберта и поэтому далек был от мысли, что эти люди нуждаются в прощении своего блудного сына.

— А мне все равно! — запальчиво вскрикнула Алина и снова закрыла лицо ладонями.

— Да, но мне не все равно. Я должен вернуть тебя родителям.

Алина всхлипнула и мотнула головой.

— Это вы уже сами там разбирайтесь, возвращать или не возвращать, — вроде бы с насмешкой, но настороженно посмотрел на меня Жмыхов, — Я свое слово сдержал. Теперь, Костя, твоя очередь… Да ты не бойся, Плотников, я умею проигрывать. Мстить не буду. Сейчас позвоню брату, и он все решит. И Насте позвоню, пусть идет к следователю, решает вопрос…

— А что, если вы меня разыгрываете? — спросил я, с сомнением глядя на Алину.

Что, если она все лишь составная часть очередной мистификации?

— Хорошо, сейчас я позвоню брату, и мы поедем в Киров. Там я тебе покажу клинику, где оперировали Альберта. Там тебе все подтвердят…

— Давай так, — согласился я.

— Но это время, — зато Жмыхов дал слабину. — Пока доедем, пока найдем…

— Ничего. Заодно посмотрим, как твой брат выполнит твое обещание. Если нас остановят по пути в Киров, я тебя убью…

— Э-э… Нуты же понимаешь, что так быстро ничего не делается.

— Ничего, мы денек подождем. Кемпер у нас просторный, чай, кофе, постель…

— Летучий голландец.

— Не понял.

— Автобус твой как тот неуловимый «Летучий голландец». Вроде бы видишь, а руками не возьмешь… Думаю, у Ильи не будет шансов, если он вздумает нас искать, — не без задней мысли польстил нам Жмыхов.

— Надеюсь.

— А меня вы куда денете? — с тоской приговоренного к казни человека спросила Алина.

— С нами будешь. А потом к родителям поедешь.

— А как же Эдик?

— Ну, ты же Ивана больше любишь..

— Ивана?

Алина в замешательстве посмотрела на Ивана. А того как подменили. И куда только делась романтическая влюбленность, от которой он светился изнутри. Он отвел глаза от Алины, повернулся к ней спиной и скрылся в спальне, которую когда-то выбивал под прихоти своей возлюбленной. И вряд ли у него сейчас было желание уединиться там с ней… Надо ли говорить, что я прекрасно его понимал.

— Э-э… А разве я его люблю?..

— Но ты же поехал с ним сюда сегодня?

— Поехала, — уточнила Алина. — Да, я с ним поехала… Да, он мне нравится… Может, я стала настоящей женщиной? — опустив глаза, то ли с горечью, то ли с затаенной радостью вздохнула она.

— Ты ему нравишься, — сказал я.

— Я знаю.

— Но ты его подставила.